 | «Белый Дом» (современный вид) -
Особняк С.Ю.Витте на Каменноостровском пр. в С.-Петербурге |
Б.В.Ананьич, Р.Ш.Ганелин
ОПЫТ КРИТИКИ МЕМУАРОВ С.Ю.ВИТТЕ
(в связи с его публицистической
деятельностью в 1907-1915 гг.) | 5 |
Борьба с революцией
Рукописные заметки, посвященные периоду премьерства и составившие первую, большую половину третьего тома "Воспоминаний", писались Витте со значительными перерывами с января 1908 по октябрь 1912 г. и совсем не в той последовательности, в какой, следуя хронологическому принципу, перетасовал виттевский текст Гессен. Текст, вошедший в главу "Манифест 17 октября", был написан Витте в Петербурге в январе 1908 г. Продолжающие его хронологически разделы, составившие главы "Первые дни моего премьерства", "Трепов и великий князь Николай Николаевич", "Образование кабинета. Амнистия. Закон о выборах", писались, судя по двум содержащимся в них упоминаниям о времени их писания, в 1909 г.[121] Тогда же, судя по аналогичному упоминанию,[122] писался текст, вошедший в главы "Отставка Манухина и Тимирязева" и "Отставка Кутлера. Интриги правых". Отнюдь не придерживаясь хронологической последовательности, Витте, описывая свое премьерство, важнейшие, связанные с ним события пока пропустил.[123] Наконец, принимаясь летом 1912 г. за окончание рукописных заметок, завершенных, как мы уже указывали, в октябре 1912 г., Витте заметил: "Я не имею теперь под руками то, что я ранее писал. Кажется, я кончил на изменениях в личном составе высших лиц во время моего премьерства. Теперь буду писать о главнейших событиях во время моего министерства по существу".[124] Таким образом, можно считать, что текст, посвященный революционным событиям 1905 г. и контрреволюционной политике Витте, который вошел в состав главы "Беспорядки и карательные экспедиции", был написан лишь летом и осенью 1912 г. Это подтверждается и имеющимся в нем самом упоминанием о Ленских событиях 1912 г.[125]
<337>
<338>
Не дожидаясь завершения своей собственной работы над разделами рукописи, посвященными событиям революции, Витте решил сделать достоянием гласности свою версию происхождения и характера революционных событий, внутриполитической линии правительства накануне и во время революции и, самое главное, вознести себе хвалу за ее подавление.
Проклиная столыпинский режим на каждом шагу в своих мемуарах, Витте цинично и расчетливо пытался использовать политическую обстановку, существовавшую в стране в годы столыпинской реакции, и прежде всего резкое "поправение" буржуазии и ее лидеров. Природный ум и большой политический опыт старого бюрократа делали для него совершенно прозрачной "аршинную душу" русского буржуа, который больше всего боялся, «что, мол, игру, затеянную в "свободы", народ поймет по-своему, и именно прежде всего пожелает свободы не умирать с голода, не быть битым плетьми и иметь равную для всех справедливость».[126] В черные годы торжества контрреволюции для буржуазной "читающей публики" подавление революционного движения масс было не виной, а, наоборот, заслугой царизма. Нападки же на царизм из буржуазных сфер сводились в сущности к критике тех правительственных актов и мероприятий в предреволюционные годы и во время самой революции, которые и с монархически - контрреволюционной точки зрения представлялись неправильными или недостаточно эффективными. Естественным образом всплывали война с Японией и полицейская система Плеве. Для Витте это было очень удобно. Еще более выигрышным было для него то обстоятельство, что время его премьерства совпало с высшим подъемом первой русской революции и Витте-премьер руководил подавлением революционных выступлений масс, в том числе вооруженных восстаний в Москве и в других местах, опираясь на организуемый им союз буржуазии с царизмом. Обращая теперь главное внимание на свою реабилитацию в глазах "высших сфер", т.е. самого царя и его ближайшего окружения, Витте свои действия по организации этого союза и хотел поставить себе в заслугу перед царизмом, а одновременно и перед буржуазными кругами, которые он-де удовлетворил манифестом 17 октября и тем образумил.
В 1911 г. в Москве в издании Сытина вышла брошюра В.И. фон Штейна, посвященная событиям первой русской революции.[127] Современникам было известно, что к выходу в свет "Исхода российской революции", как и "Разочарований в честном
<338>
<339>
маклерстве", причастен сам Витте и что он не так уж сильно заинтересован в сокрытии этой причастности.[128] Начало брошюры было выдержано в самом либеральном духе. Заявление о том, что революция была ускорена, во-первых, политикой Плеве, а во-вторых, войной с Японией, которая-де свалилась, "как снег на голову", сопровождалось оценкой политики Плеве как "крайне реакционной", а сам Плеве был назван "суровым" министром.[129] В весьма решительных выражениях Плеве обвинялся в борьбе с земским самоуправлением и Особым совещанием о нуждах сельскохозяйственной промышленности, в превращении фабричной инспекции в "фабричную полицию" путем подчинения ее не только Министерству финансов, но и Министерству внутренних дел. В брошюре напоминалось о гапоновщине как петербургско - зубатовском эксперименте Плеве, об устройстве им еврейских погромов и т.д. Но все эти либеральные, казалось бы, рассуждения завершались совсем противоположным выводом, подкрепленным к тому же ссылкой на такой непререкаемо консервативный авторитет, как кн. Мещерский с его газетой "Гражданин". Вывод этот заключался в том, что "политика Плеве и ее приемы нанесли серьезный вред абсолютизму в России", усилив революционные настроения в стране.[130] Далее в специальном разделе, посвященном русско-японской войне, ее происхождение объяснялось тем, что под влиянием Плеве "взамен мирной политики, наиболее влиятельным представителем которой
<339>
<340>
являлся тогдашний министр финансов С.Ю.Витте", была принята политика Безобразова. В брошюре Морского было предано гласности получившее впоследствии широкую известность высказывание Плеве в беседе с Куропаткиным о необходимости "маленькой победоносной войны" для удержания революции.[131] Сделано это было путем свободного, но точного пересказа соответствующего места из той части рукописных мемуаров Витте, которая, судя по указаниям Гессена, была написана еще в 1907 г.[132] Весь этот эпизод был снабжен у Морского примечанием: "Факт удостоверенный", но в тексте в качестве источника этого сведения были названы еще не изданные мемуары отнюдь не Витте, а самого Куропаткина. По-видимому, имелись в виду не мемуары (у Куропаткина их не было), а дневник, о существовании которого и о своем знакомстве с его содержанием Витте к этому времени уже подробно написал в рукописных заметках.[133] В дневнике Куропаткина (по крайней мере в опубликованной его части) хотя и содержится упоминание об этой точке зрения Плеве, но без точного воспроизведения его слов и вообще без той конкретности, с которой был изображен этот эпизод в рукописи Витте и брошюре Морского.[134] Хотя опальный генерал был теперь врагом опального сановника, Витте не остановился перед тем, чтобы сослаться на Куропаткина как на своего союзника в те годы, одновременно взвалив на него ответственность за одну из своих инспираций.
В брошюре содержалась хроника революционных событий, описание их грозного для царизма характера и опасностей, которым царизм подвергался. Особенно подчеркивалось, что в местах массовых революционных выступлений не было сколько-нибудь значительных воинских сил, так как большая часть армии была за Байкалом, прочие войска были сосредоточены на окраинах, а европейская часть России "прямо-таки была оголена от войск". И только Витте, который карательными мерами на железных дорогах обеспечил перевозку войск с Востока, создал условия для подавления революции. В воспоминаниях он сам затем развил эту тему, как и то обстоятельство, также отмеченное в брошюре Морского, что второй раз он спас царизм заграничным займом. Совершив это, дважды спаситель самодержавия удалился в отставку, не желая "быть пешкою в чьих-либо руках", - этим кончался "Исход российской революции".[135]
<340>
<341>
Но главным в брошюре были для Витте пространные рассуждения об эффективности его приемов подавления революции, апология карательной политики его правительства, которая потому-де и была эффективна, что основывалась на правильном его, Витте, понимании контрреволюционной природы буржуазии. Витте свел самодержавие и буржуазию и заставил их протянуть друг другу руки перед лицом революционного народа. Это ли не заслуга его перед обеими сторонами? Таков был лейт-мотив "Исхода русской революции".
В разделе, озаглавленном "Тактика кабинета графа Витте", в замаскированной форме излагался разговор Витте с царем, состоявшийся, по-видимому, 9 или 10 октября.[136] "Только в эти тяжелые минуты он был спрошен, что делать?", - говорилось в брошюре. Витте-де заявил: "Если у вас имеется достаточная материальная сила, то пробуйте действовать силою". Но он, Витте, за другое: "Чувства и мысли разбивайте умом и талантом". И все. Благозвучно и бессодержательно до полной невероятности! Тем более, что в следующей же фразе утверждалось, что "в результате" именно этого совершенно казалось бы бессмысленного предложения Витте он и был назначен премьером.[137] Объяснить это невозможно, не имея в своем распоряжении машинописный текст "Исхода российской революции", по которому производился типографский набор. В этом тексте, находившемся в руках Витте и сохраненном им в своем архиве, были сделаны некоторые купюры.[138] В частности, вслед за фразой о чувствах и мыслях была вычеркнута следующая: "Прежде всего постарайтесь водворить в лагере противника смуту. Бросьте кость, которая все пасти, на вас устремленные, направит на себя. Тогда обнаружится течение, которое сможет вас вынести на твердый берег".[139] Под костью понимался манифест 17 октября,
<341>
<342>
а "течение", способное "вынести на твердый берег" ладью самодержавия, Витте видел в лице буржуазии, которую надо было лишь удовлетворить этой подачкой, чтобы проявилась ее контрреволюционная сущность. Эту совсем уже циничную фразу Витте, звучавшую оскорбительно по отношению к манифесту и его сторонникам из буржуазных и иных кругов, конечно, выгоднее было убрать. Восторженное описание благодетельных для царизма последствий манифеста 17 октября было составлено в полном противоречии с либеральными фразами в начале брошюры. Там Плеве обвинялся в устройстве еврейских погромов. А здесь при описании черносотенных выступлений, последовавших за манифестом, с особенным удовлетворением отмечалось, что "убийствам и избиениям подвергались не только евреи, но и революционные элементы и просто заподозреваемые в освободительном движении", и указывалось, что такое положение "вызвано было действием исключительно манифеста 17 октября".[140] В брошюре прямо признавалось, что Витте всемерно стремился обратить на пользу самодержавию страх буржуазии перед революционным пролетариатом: "Использование классовой розни между предпринимателями и рабочими было вполне логичным и обоснованным моментом в деятельности кабинета графа Витте".[141] Все это сопровождалось неприкрытым восхвалением деятельности Витте на посту премьера, его талантов, работоспособности, "самообладания", "невозмутимости" и т.д. Но Витте по своему обыкновению "Исходом российской революции" не удовольствовался. Едва успела эта брошюра появиться в свет, а может быть и накануне ее появления, Витте уже затеял новое литературное предприятие, посвященное периоду революции 1905 г.
Как можно судить на основании косвенных упоминаний в переписке Витте, задуманное им сочинение он предполагал в значительной
<342>
<343>
мере посвятить печати революционных лет. Витте разослал письма с просьбой предоставить его сотрудникам комплекты газет за революционные годы целому ряду газетных издателей и редакторов тех лет. Среди них были: А.А.Суворин, издававший часто менявшую название, близкую к кадетам, газету "Гласность" (в 1905-1906 гг. она называлось "Русь" и "Москва"); М.М.Федоров, который предоставил Витте комплект издававшейся им октябристской газеты "Слово"; М.М.Ковалевский, фактически редактировавший в 1906 г. газету "Страна"; кн. Трубецкой, издававший орган праволиберальной "партии мирного обновления" журнал "Московская неделя" (затем "Московский еженедельник"); Л.В.Ходский, издававший лево-кадетские "Нашу жизнь", "Товарищ", "Народное хозяйство" и "Вестник свободы"; Л.А.Тихомиров, народоволец-ренегат, сотрудничавший в различных реакционных газетах. К Мещерскому, как к издателю "Гражданина", Витте решил отнестись несколько осторожнее ("раньше переговорите с г.Колышко как удобнее сделать", - поручил он своему секретарю), но обойти не хотел и его.[142]
Далеко не все эти лица собирались помогать Витте в его затее. По-видимому, его замысел, заключавшийся в том, чтобы в разгар столыпинской реакции опубликовать или по крайней мере собрать и держать наготове материал о чужих либеральных увлечениях в прошлом, - разгадать было не так уж трудно. "Я отлично понимаю, - писал он Поморину, - что теперь никому не хочется расписываться в том, что они писали в 1904-1906 годах, что только показывает как важно совершить ту работу, которой мы задались. Придется все брать в Публичной библиотеке, поэтому одного человека будет мало, придется взять по крайней мере двух".[143] В августе Витте дал еще одно указание: «Нужно хорошо проштудировать "Новое время" вообще и Меньшикова в "Новом времени" в частности, там много найдете весьма интересного. Ну а как с "Гражданином"? Это тоже будет интересный материал... Я думаю, что для планомерности работы нужно, чтобы г.Рудченко составил программу».[144]
<343>
<344>
Непосредственным исполнителем этого замысла должен был стать Рудченко, в прошлом чиновник Министерства финансов, а издателем - Ефрон, который незадолго до этого, в 1910 г., предпринял переиздание старого произведения Витте "Принципы железнодорожных тарифов". Но Ефрон счел новую затею Витте несвоевременной. Витте это впрочем не остановило, и 1 июня 1911 г. он отдал через Поморина распоряжение приступить к составлению сочинения, имея в виду издать его через некоторое время у Ефрона или опять у Сытина через Руманова.[145] Судя по сохранившейся переписке, Витте еще дважды запрашивал Поморина о ходе дела. Один из этих запросов позволяет думать, что дело затянулось по крайней мере на 2 года, и наряду с Рудченко его участником стал Гессен.[146]
Какова была судьба этого предприятия Витте, была ли проделана задуманная им работа - об этом дошедшие до нас документы ничего не говорят. Нам неизвестно также, чтобы подобное сочинение когда-либо было издано. В фонде Витте нет ни рукописи, ни подготовительных материалов, которые были бы связаны с этим замыслом. Впрочем, как видно из упоминания Витте в одном из писем к Поморину, работа была завершена или близка к этому, но с изданием ее (теперь уже у Сытина) так ничего и не получилось. Сердясь на Руманова, не выполнявшего исторгнутых у него обещаний относительно помещения в "Русском слове" инспирированных статей и сообщений, Витте писал Поморину: "Также с историей Рудченко, Штейна и проч. Просто жалкий врун, с которым невозможно иметь дело".[147]
Порученная Рудченко работа, по-видимому, должна была по замыслу Витте служить дополнением к рукописи, которая была, как он указывает в "Воспоминаниях", составлена под его руководством еще в бытность его председателем Совета министров и носила название "Накануне 17 октября". История этой рукописи была такова. Во всеподданнейшем докладе 31 января 1906 г. Витте-премьер заявил царю, что к открытию Думы ему необходим "систематизированный труд", содержащий хронику революционных
<344>
<345>
событий и освещающий позиции печати различных направлений во время этих событий. Желая оказать непосредственное влияние на составление этой рукописи, он просил поручить эту работу состоявшему в его распоряжении В.А.Дмитриеву-Мамонову. Но царь решил поручить ее Главному управлению по делам печати.[148] Тогда Витте, чуть ли не угрожая отставкой, просил разрешить ему составить "труд" за собственный счет.[149] 2 февраля 1906 г. царь уступил, разрешив Витте лично руководить этим предприятием.[150] В результате появились три варианта рукописи. Первый на 99 страницах машинописи: "Общественное движение в России с 1 января 1904 г. по 17 октября 1905 г. Проект записки для графа С.Ю.Витте, составленный ревизором департамента кредитной отчетности Госуд. контроля Л.М.Гольдмерштейном".[151] На основе переработки и дополнения этого варианта возник новый под тем же заглавием, но с указанием на то, что он составлен В.А.Дмитриевым-Мамоновым.[152] И, наконец, последний вариант, лишенный указания об авторстве и, по-видимому, утвержденный Витте, носил название «"Накануне 17 октября". Исторический очерк общественного движения в России».[153] Изложение в нем начиналось с 1899 г., его объем составлял несколько сот страниц машинописи.
В 1912 г. Витте в числе прочих материалов передал эту рукопись Глинскому, который по своему обыкновению в значительной части воспроизвел ее в большой серии очерков о революции 1905 г., печатавшейся под названием "Развенчанные герои революции" в "Историческом вестнике" в 1913 г. (NN 6-12). Еще до этого она вместе с некоторыми другими приводимыми Глинским документами побывала в руках автора "Исхода российской революции"[154] В соответствии с всегдашним правилом Витте, по которому признаки инспирированности произведений его литературной агентуры аккуратно прятались на самом видном месте,
<345>
<346>
Глинский делал это не только за себя, но и за Морского. В первом очерке он отмечал только, что Морской "воспользовался ... некоторыми указаниями тех лиц официальной стороны, которым в тот смутный период русской жизни приходилось играть решающую роль".[155] А уже в следующем очерке он заявлял, что сам будет "почти дословно" следовать "одной обширной официозной записке, не видавшей печатного света и хранящейся ныне в одном из частных архивов, но которая, по-видимому, была и в обладании г. А.Морского".[156]
В отличие от "Исхода российской революции", кстати сказать, в значительной мере воспроизведенного в очерках Глинского, эти очерки представляли собой расплывчатое произведение с множеством пространных выдержек из газетных статей, документов, чужих сочинений и т.п. Естественно, что очерки Глинского - и этим они не отличались от "Исхода российской революции" - носили ярко выраженный контрреволюционный характер. Тактика правительства Витте после 17 октября, с похвалой писал Глинский, "покоилась на соображении наиболее выгодного и удобного использования исторического момента с тем, чтобы произвести определенное coup d'etat без особых политических потрясений".[157] В качестве этого coup d'etat выставлялся арест правительством Витте Петербургского Совета - акт, значение которого Витте теперь сильно преувеличивал, стремясь "Исходом российской революции", очерками Глинского и т.п. перечеркнуть создававшуюся ему справа репутацию либерала, вырвавшего у царя манифест 17 октября. Рукописи "Накануне 17 октября" отводилось здесь совершенно определенное место: она должна была показать, в каком критическом положении был царизм накануне манифеста, почему Витте и должен был предстать в роли не только не либерала, а спасителя монархии. Едва закончилось ее воспроизведение в очерках Глинского, как Витте выпустил ее на французском языке под именем Пьера Марка.[158]
| П р и м е ч а н и я |
| |
| 121 | | С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.3, с.99, 105. |
| 122 | | Там же, с.204. |
| 123 | | Судя по приводимым Гессеном "личным заметкам" Витте, содержащимся в рукописи, он возвращался к ней в июне 1910 и в июне 1911 г. Нам, однако, не удалось установить, что именно было тогда написано. |
| 124 | | С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.1. с.LXXIII. |
| 125 | | С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.3, с.141. |
| 126 | | С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.3, с.72. Витте говорит в этом месте непосредственно о Гучкове. |
| 127 | | А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря. М., 1911. |
| 128 | | Во всяком случае П.Н.Милюков, который в своей статье о Витте в энциклопедическом словаре Гранат, написанной в 1911 г., явно дает понять, что сочинения Морского инспирированы Витте, впоследствии прямо заявлял, что писал эту статью по данным, полученным от самого Витте (Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, т.VI. М.-Л., с.297). Любопытные сведения о происхождении "Исхода российской революции" появились в печати сейчас же после смерти Витте. Некий Константин Михайлов поместил в "Биржевых ведомостях" 5 марта 1915 г. свои воспоминания о том, как в ноябре 1908 г. он был приглашен к Витте, который вручил ему уже готовую рукопись под названием "С.Ю.Витте и Совет рабочих депутатов" и поручил ее отредактировать, так как был "ею не совсем доволен". Витте вел себя при этом как откровенный литературный заказчик. "Я поручил писание этой работы одному господину, дал ему подлинные документы, и он мне сделал эту работу". - заявил он Михайлову. "Впоследствии, - писал далее Михайлов, - она была выпущена в свет в издательстве И.Д.Сытина с многочисленными поправками и корректурами самого С.Ю., а в качестве автора стоял на этой брошюре некий А.Морской, как литератор мне совершенно неизвестный и исполнявший при С.Ю.Витте разного рода комиссионные поручения". Заметим, кстати, что газета Рябушинского "Утро России" (7 марта 1915 г.), по-своему истолковав воспоминания Михайлова, прямо объявила Витте автором этой брошюры, "в свое время" наделавшей "большой шум". |
| 129 | | А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря, с.7. |
| 130 | | Там же, с.13. |
| 131 | | Насколько нам известно, до тех пор оно в печати не появлялось. |
| 132 | | А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря, с.19; С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.2, с.291. |
| 133 | | С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.2, с.157. |
| 134 | | Дневник А.Н.Куропаткина. Красный архив, 1922, т.2, с.94 (запись 11 декабря 1903 г.). |
| 135 | | А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря, с.121. |
| 136 | | В вошедших в "Воспоминания" составленной Витте "Справке о манифесте 17 октября" и записках Н.И.Вуича и Н.Д.Оболенского (т.3, гл.52) речь идет о двух беседах Витте с царем 9 и 10 октября. Предмет их был один и тот же. Изложение их в "Воспоминаниях" соответствует тому, что находим у Морского. |
| 137 | | А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря, с.116. |
| 138 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.713. В тексте следы разметки между наборщиками, помета: "Переставить набор как указано". Машинописный текст не содержит вошедших в книгу в качестве приложений манифеста 17 октября и всеподданнейшего доклада Витте. В конце его зачеркнутая карандашом подпись "Пиеров". Не кроется ли за этим первоначальное намерение издать "Разочарования в честном маклерстве" и "Исход российской революции" под различными псевдонимами? |
| 139 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.713, л.104. Кроме указанной купюры, отметим еще две. Одна из них относилась к абзацу, служившему почти непосредственным продолжением тирады Витте о кости, которую надо бросить. В этом абзаце в весьма преувеличенной форме были выражены сетования Витте на то, что буржуазия якобы плохо и недостаточно его поддерживала, и если безупречный Витте все-таки мог себя хоть в чем-то упрекнуть, "то лишь в том, что переоценил сознание политического долга перед отчизною со стороны благоразумных и культурных элементов русского общества" (там же). Другая купюра, относящаяся к взглядам Энгельса на вопросы революционной тактики, была сделана, по-видимому, по цензурным соображениям и, в отличие от двух других, отмечена в печатном тексте обычным в таких случаях многоточием (А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря, с.49). |
| 140 | | А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря, с.98. Эта лицемерная двойственность была проявлена Витте еще в дни, предшествовавшие изданию манифеста. Как свидетельствует И.И.Колышко, поручая ему составить текст всеподданнейшего доклада, Витте заявил: "Напишите два доклада: для царя и для публики. У царя надо отшибить страх от конституции. Но осторожно, обводите его, как пугливого коня, возле куста. Ну, а для публики - чтобы всем было ясно, что конституцию я дам, но не сразу. Постепенно. Поняли?" (Б а я н. Ложь Витте, стр.31). |
| 141 | | А. М о р с к о й. Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря, с.117-118. |
| 142 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1, д.1004, лл.6-7, 65. Витте - Поморину 8 июня [1911] и 19 августа 1911 г.; там же, д.1012. М.М.Федоров - Витте, 19 августа 1911 г. |
| 143 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1004, л.60. Витте - Поморину [лето 1911 г.]. |
| 144 | | Там же, лл.6-7. Витте - Поморину, 19 августа 1911 г. Любопытно сопоставление этого письма с упоминаниями в мемуарах о позициях Меньшикова и Мещерского в 1905 г. и после подавления революции. О Меньшикове: "Теперь он проводит ярым образом идеи самые реакционные, но в то время он так же убежденно, как ныне, доказывал мне, что единственный выход - это перемена режима управления от неограниченного к конституционному" (С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.2, с.557). О Мещерском: "Князь был очень сумрачен и высказал свое "убеждение", что ныне нет другого исхода, как дать конституцию. Затем после 17 октября, когда гроза революции прошла, он начал громить новые законы и теперь опять затянул старую песнь. Благо ему за это платят" (там же, с.558). |
| 145 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1004, лл.63-64. Витте - Поморину, 1 июня 1911 г. |
| 146 | | Там же, лл.16-17. Витте - Поморину, 27-го (б. м-ца и года): "В каком положении дело о труде, который мы думали предпринять (Рудченко)?"; там же, лл.11-12. Витте - Поморину, 20 июля 1913 г.: "Ну, а что с работой Гессена-Рудченко?". |
| 147 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1004, л.109. Витте - Поморину, 10 (23) июля (б.г.). Что касается Штейна, то речь, по-видимому, идет о его брошюре о покушении на Витте, которая также не вышла в свет. |
| 148 | | С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.2, с.553; ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.99. |
| 149 | | Там же, ф.543, оп.1, д.537. |
| 150 | | Там же, ф.540, оп.1, д.99. |
| 151 | | Там же, д.934-II. |
| 152 | | Там же, д.934-I. Вопреки указанию заголовка, оба проекта записки фактически начинаются событиями конца 1904 г. |
| 153 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.739. Описание этой рукописи см.: С. Ю. В и т т е. Воспоминания, т.2, с.627, комментарии. |
| 154 | | Например, "архивная официальная записка", которую Глинский, по его словам, использовал для описания тактики кабинета Витте в борьбе с революцией в период между 17 октября и арестом Петербургского Совета 3 декабря 1905 г. (Исторический вестник, 1913, № 11, с.651 и сл.). В "Исходе российской революции" см. с.105 и сл. Полагаем, что речь идет о значащейся в сохранившейся в фонде Витте описи его архива "Записке Литвинова-Фалинского о Хрусталеве-Носаре". |
| 155 | | Исторический вестник, 1913, № 6, с.1002. |
| 156 | | Исторический вестник, 1913, № 7, с.234. Более определенно Глинский указал на происхождение использованной им рукописи лишь после смерти Витте в предисловии к отдельному изданию "Пролога русско-японской войны" (Пгр., 1916, с.VI). Говоря об этой рукописи, как полученной от Витте по заключенному в 1912 г. соглашению, Глинский весьма неточно называет ее запиской по рабочему движению 1904 г. |
| 157 | | Исторический вестник, 1913, № 11, с.656. |
| 158 | | Au seuil du 17 Octobre 1905. Historique du movement des esprits en Russie de 1899 au 17 Octobre 1905 par Pierre Marc. K.F.Koehler, editeur, Leipzig, 1914. Этой книгой открывалась серия Etudes sur l'histoire de l'Europe orientale. Publiees par M. le Prof. Dr. Uebersberger, Vienne, вторым номером которой явилось уже упоминавшееся нами заграничное издание "Пролога русско-японской войны". |
| | Выходные данные печатной публикации статьи: Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Опыт критики мемуаров С.Ю.Витте (в связи с его публицистической деятельностью в 1907-1915 гг.) // Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - С.298-374. - Библиогр.: в подстроч. примеч. | |
|
