 | | | С.Ю.Витте |
Б.В.Ананьич, Р.Ш.Ганелин
ОПЫТ КРИТИКИ МЕМУАРОВ С.Ю.ВИТТЕ
(в связи с его публицистической
деятельностью в 1907-1915 гг.) | 3 |
Но вот Витте перестал быть премьером, и положение резко изменилось. Инцидент с книгой Полли, например, если судить по характеру виттевского опровержения, оказался для него довольно рискованным. Это, однако, не заставило Витте прекратить работу над "Возникновением русско-японской войны" или хотя бы отказаться от публикационных планов, связанных с этой темой. В апреле 1907 г. рукопись была завершена.[63] Описание ее, данное в комментариях к т.2 "Воспоминаний", а главное - то обстоятельство, что в конце концов рукопись эта оказалась опубликованной, дают нам возможность ограничиться лишь самой краткой ее характеристикой. По своему построению, по способу изложения и характеру содержания рукопись "Возникновение русско-японской войны" имела много общего с "Запиской Безобразова". Как и Безобразов в "Записке", Витте в "Возникновении" фигурировал в третьем лице. Собранные им документы по дальневосточным делам иногда пересказывались, иногда полностью или частично приводились один за другим. Значительное место среди них занимали и те документы, которые уже входили в состав обеих "исторических справок", упоминавшихся в предисловии к рукописи. Так называемый авторский текст, кого бы ни считать автором - Витте или его помощников, - занимал в рукописи незначительное место.[64] Ее несложная цель - обеление Витте и очернение всех его противников - осуществлялась таким подбором документов и способом их изложения, при котором аргументация Витте оказывалась представленной полностью, а доводы его противников по большей части в изложении документов министерств финансов и иностранных
<319>
<320>
дел, неизменно составлявшихся в самом неблагоприятном для противников Витте духе.[65] Рукопись была разбита на 22 главы.[66] Главными виновниками войны изображались Безобразов и его приспешники. Однако и Куропаткину отводилось значительное место. В тексте было много прямых упоминаний о Николае II, фактов, нелестно его характеризующих. А кончался он прямым выпадом против царя в форме рассказа о его самоуверенности и близорукости. Последняя фраза рукописи, за которой следовала собственноручная подпись Витте, гласила: "Насколько государь император не ожидал разрыва, видно из того, что в сентябре месяце он уехал в Дармштадт и вернулся в Петербург поздней осенью. Когда император Вильгельм предупреждал его в Дармштадте, что японцы энергично готовятся к войне, его величество отвечал, что войны не будет, потому что он воевать не хочет".[67]
Оставить рукопись такого содержания лежащей безо всякого применения Витте, конечно, не желал. Но и публиковать ее было пока что немыслимо. Оставался прежний путь издания инспирированных произведений, по которому Витте и пошел далее. На сей раз он воспользовался услугами весьма мало тогда известного молодого журналиста Б.Н.Демчинского. Его отец, Н.А.Демчинский, был тесно связан с Витте. Будучи газетным корреспондентом в действующей армии во время русско-японской войны, он регулярно частным образом информировал Витте о военных событиях. В 1908 г. Б.Демчинский выпустил в Петербурге небольшую книгу "Россия в Маньчжурии", которая, как указывалось в подзаголовке, была написана "по неопубликованным документам". Это было краткое, литературно переработанное изложение "Возникновения русско-японской войны" с той только поправкой, что во второй главе (их было всего две) наличествовали некоторые личные маньчжурские впечатления автора и кое-какие собранные им там документы, подтверждавшие содержание материалов, полученных
<320>
<321>
от Витте, в частности об отношениях русских военных властей с местным населением. Рукопись "Возникновение русско-японской войны" была использована Демчинским весьма тщательно. Упоминания о царе были, конечно, опущены или замаскированы. Сам Витте на страницах книги Демчинского также фигурировал гораздо реже, чем в рукописи "Возникновения". Но зато во вступлении Демчинского апологетическая линия Витте была сформулирована со всей журналистской непосредственностью и даже известной литературной яркостью. Прежде всего Демчинский объявил формулу "дальневосточная авантюра" неприменимой к Маньчжурии, но зато целиком применимой к Корее. Что же касается политики России в Маньчжурии, то он возражал против того, что она также "подлежит анафеме". Во-первых, Япония ведь была готова уступить России Маньчжурию в обмен за признание японского господства в Корее, и Демчинский сожалел, что Россия на это не пошла.[68] При этом он противоречил другому своему утверждению: "Мы довольно постыдно отступили из Кореи".[69] Это противоречие и выдавало всю несостоятельность виттевской версии. Во-вторых, Япония-де выделяла из русских предприятий на Дальнем Востоке "солидные", с которыми она примирилась и против которых якобы ничего не имела. Именно таким предприятием оказывалась, разумеется, Китайско-Восточная ж.д., антиподом которой представлялась концессия на р. Ялу. Впрочем "авантюры", оказывалось, были не только в Корее, но и в Маньчжурии, это - занятие Квантуна и оккупация Маньчжурии, т.е. то, чего, как известно, шумно не одобрял Витте.[70] Если сопоставить рассуждения Демчинского c такой, например, пометой Витте на полях "Записки" Безобразова: "Да, Порт-Артур и его последствия могли вести к войне - и Япония помирилась с этим, но ценою, чтобы мы оставили Корею под ее влиянием",[71] то легко представить себе, что она и явилась их источником.
Прошло всего несколько месяцев после выхода книги Демчинского, как Витте затеял новое литературное предприятие, на сей раз направленное преимущественно против Куропаткина. Чтобы поставить под сомнение славу Витте как человека, заключившего мир с Японией, его противники заявляли теперь, что необходимости в мире не было, так как русская армия была-де готова продолжать войну. В ответ на это Витте заявил нескольким членам Государственного совета, что в свое время Линевич и Куропаткин ничего подобного о готовности армии не говорили. Куропаткин
<321>
<322>
обратился к Витте с протестующим письмом,[72] и между ними началась "война документов".[73]
По-видимому, именно в это время Гурьев получил от Витте предложение заняться составлением контрсочинения по поводу четвертого тома изданного Куропаткиным в 1906 г. секретным образом отчета о русско-японской войне (том этот, носивший название "Итоги войны", был переиздан за границей, и извлечения из него попали в русскую печать). Гурьев в своем ответе на предложение Витте исходил из того, что поручаемое ему сочинение в отличие от "Возникновения русско-японской войны" предназначено к опубликованию в недалеком будущем под собственным именем Витте, как это в действительности и произошло, и потому должно быть совершенно верноподданническим. «Куропаткин построил свою историю возникновения войны на тезисе: "Государь и Куропаткин не желали войны". Следует изложить дело по тезису: "Государь и Витте не желали войны"», - писал Гурьев Витте, излагая программу его, Витте, будущей книги, и поспешно добавлял: «Как это и было в действительности». Сознавая выгодность своего положения как человека, хорошо знающего весь виттевский материал, Гурьев беззастенчиво торговался, требуя, чтобы отставной министр за службу пером устроил банковскую поддержку очередному его, Гурьева, коммерческому предприятию, без чего он-де не сможет немедленно приступить к делу.[74]
В июне 1909 г. Витте подписал готовый текст, напечатанный на правах рукописи за его собственный счет. Помимо вопроса о виновниках войны, изложенного совершенно в духе предложенной Гурьевым программы, с некоторыми заимствованиями из "Возникновения русско-японской войны", в нем опровергались и утверждения Куропаткина относительно недостаточности ассигнований на военные мероприятия на Дальнем Востоке и ответственности за это Витте, что, впрочем, также предусматривалось программой Гурьева, по-видимому полностью принятой Витте. Витте открыто брал на себя защиту от опровержений Куропаткина уже упоминавшегося
<322>
<323>
нами фельетона Рославлева-Колышко в газете "Рассвет", тем самым выдавая свою причастность к его появлению.[75]
В конце 1909 - начале 1910 г. Витте снова усилил активность в распространении своей версии происхождения войны. В газете "Новая Русь" появилась серия из пяти статей за подписью "Радомир" под названием "Кто непосредственный виновник нашей войны с Японией".[76] Радомир, по нашему предположению - все тот же И.И.Колышко (он же - Баян, Рославлев, Рогдай), утверждал, что непосредственный виновник войны Абаза. В подтверждение приводилась история его вмешательства в русско-японские переговоры, уже изложенная в Записке Министерства иностранных дел. Куропаткина Радомир не задевал, но через несколько недель, в феврале 1910 г., Витте сделал это сам, причем в такой форме, что получил от него вызов на дуэль. Поводом к вызову послужила речь Витте в Инженерной академии в прениях по докладу генерал-лейтенанта Величко, который заявил, что Порт-Артур был слабо укреплен из-за "диктатуры металла, министра финансов", не дававшего достаточно денег. Витте в своей речи по существу огласил краткое содержание написанного Гурьевым ответа Куропаткину.[77] А через год последовало разрешение на свободное пользование изданной Витте брошюрой, и она была переиздана как общедоступная.[78]
Собственно на этом ресурсы Витте по дальневосточному вопросу были исчерпаны. Все сколько-нибудь подходящие ведомственные материалы виттевской коллекции были использованы в печати и не по одному разу. "Возникновение русско-японской войны" неоднократно служило основой для различных печатных произведений. Единственное, что Витте оставалось - полностью напечатать эти "как бы мемуары". Но об издании "Возникновения" под собственным именем не могло быть и речи. И ему пришлось прибегнуть к услугам редактора журнала "Исторический вестник" Б.Б.Глинского, с которым он в 1912 г. заключил, как выражался Глинский, "соглашение" о передаче ему для опубликования в этом журнале под его, Глинского, именем ряда материалов из своего
<323>
<324>
архива, в том числе и рукописи "Возникновения русско-японской войны". "Исторический вестник" был удобен Витте по двум причинам. Это был журнал исторический, как бы не касавшийся острых вопросов современности (на самом деле он их касался, и всегда в самом контрреволюционном духе) и, кроме того, обладавший совершенно определенной реакционной репутацией. Именно такой журнал и устраивал Витте в качестве его рупора. В течение 1912 и 1913 гг. в "Историческом вестнике" регулярно помещались статьи Глинского, представлявшие собой воспроизведение или изложение полученных от Витте материалов. "Возникновение" ожидало своей очереди до начала 1914 г. В течение всего этого года (NN 1-12) оно печаталось под именем Глинского под названием "Пролог русско-японской войны". Во введении он неопределенно писал о попавших в его руки "драгоценных материалах", которые он-де и публикует.
О том, что на самом деле Глинский не мог обойтись без полученной от Витте рукописи, свидетельствует следующий эпизод. В конце марта 1914 г., когда уже шло печатание "Пролога", Глинский обратился к находившемуся за границей Витте с просьбой о срочной присылке дубликата потерянной им страницы, судя по всему именно из той рукописи, по которой печатался "Пролог". Витте сначала думал, что ему не удастся сразу достать нужную страницу, потому что парижский банк, где хранились его бумаги (очевидно, "Лионский кредит", поскольку к делу был причастен барон дю Марэ), был на несколько дней закрыт.[79] Затем ему все же удалось с помощью некоего В.Иванова извлечь нужный отрывок текста, который был отправлен в Петербург.[80] По письму Иванова к Витте[81] можно заключить, что хранившийся в банке текст имел не 22 главы, как известный нам машинописный текст "Возникновения", а не менее 26. Помимо того, запрошенная Глинским страница оказалась началом не 25-й главы, как это было в находившейся у Глинского рукописи, а 26-й. Таким образом, существовало по крайней мере три варианта этой рукописи. Один из них сохранился в фонде Витте в том виде, в каком был составлен в 1907 г. Второй - издан под именем Глинского. Третий же, хранившийся в Париже, послужил Витте, по нашему предположению, для французского издания, которое было предпринято под именем Пьера Марка одновременно с печатанием в "Историческом вестнике".[82] Витте с самого начала имел в виду издание "Пролога"
<324>
<325>
отдельной книгой и на русском языке.[83] Однако Глинский сделал это лишь через год после его смерти.[84] Книга отличалась от журнального варианта лишь исключением статей Nemo, которые в одном из номеров журнала были воспроизведены.[85] В своем предисловии Глинский заявлял, что получил "материалы" от Витте в 1912 г. Но что "материалы" представляли собой готовую рукопись, которую Витте считал частью своих мемуаров, об этом Глинский не упоминал.[86] В предисловии к книге указывалось, что полученные от Витте "материалы" перед их опубликованием в "Историческом вестнике" подверглись "редакторской обработке и ... некоторым сокращениям в специальных технических частях". Сличение рукописи "Возникновение русско-японской войны" с текстом "Пролога" дает возможность установить, что "редакторская
<325>
<326>
обработка", независимо от того, кто ее производил, привела к некоторому перераспределению материала внутри глав и между главами с изменением их числа и упразднением их названий. Отнюдь не только к "специальным техническим частям" относились и сокращения. Исключен был приведенный нами выше самый конец рукописи, направленный против Николая II. Вообще все, что в сколько-нибудь определенной форме относилось к царю, было исключено. Таким образом, в представлении Витте опубликование "Пролога" не означало окончательного разрыва с царем даже в том случае, если бы фиктивный характер авторства Глинского был бы разгадан. Те немногие места рукописи, которые носили характер личных воспоминаний и потому, войдя в "Пролог", выдавали бы Витте, были также опущены. Наиболее существенным сокращением явилось изъятие главы XII "Военно-политические взгляды генерала Куропаткина". Витте посвятил этому вопросу специальную книгу, в основу которой была положена уже использованная в 1905 г. Колышко записка Куропаткина, хранившаяся у Витте в копии с его пометами (также в копии).[87]
Автором этой книги стал третьестепенный литератор В.И. фон Штейн, выступавший в качестве литературного агента Витте под псевдонимом "А.Морской" (это была его четвертая книга, написанная по заданию Витте).[88] Главы II-IV в сущности представляли собой изложение куропаткинской записки, которая в предисловии характеризовалась как уже "получившая распространение не только в высших сферах, но и за границей". Она рассматривалась в этом предисловии как "естественное введение" в куропаткинский отчет о войне с Японией, а "Военная мощь" как дополнение к "Вынужденным разъяснениям" Витте. В примечаниях приводились сделанные Витте в 1900 г. на полях куропаткинской записки пометы, которым и придавалось значение "замечаний и возражений графа С.Ю.Витте против задач великодержавной политики, какие ген.-ад. Куропаткин намечал для Российской Империи в XX в.".[89] Пометы эти не только не обнаруживали сколько-нибудь серьезной разницы принципиального характера между взглядами Витте и Куропаткина, но некоторые из них даже свидетельствовали о больших, по сравнению с куропаткинскими, аппетитах Витте. И хотя такого рода пометы были исключены
<326>
<327>
вместе с теми местами куропаткинского текста, к которым они относились, сочинение Морского в этом отношении показывало лишь, что министр финансов глубже, чем старый армейский служака, понимал империалистическую природу захватнической политики, которую оба они с одинаковым усердием проводили. Глава V представляла собой в сущности повторение виттевских "Вынужденных разъяснений", и, таким образом, лишь первая глава, содержавшая справочные сведения о развитии вооруженных сил России и стран Западной Европы, была составлена Штейном-Морским не по материалам Витте. К началу первой мировой войны рукопись была в сущности готова. Вернувшись из-за границы после начала войны, Витте имел встречу со Штейном-Морским, в результате которой гл. V была дополнена небольшим разделом. Смысл его сводился к тому, что "тяготение к миролюбию", которое-де всегда проявлял Витте, вовсе не означает того, что он против начавшейся войны. Он всегда был за союз Франции, России и Германии, говорил он Штейну, и склонял к этому Вильгельма, но тот сорвал виттевский проект, после чего, и это подчеркивалось в специальном примечании, Витте "впал у него в немилость".[90] Книга, датированная 24 августа 1914 г., заканчивалась главой "Современное положение. Гадания о ныне развертывающейся мировой войне". Она вышла в свет в самом начале 1915 г., еще при жизни Витте или сразу же после его смерти. Во всяком случае в тексте речь идет о Витте как о лице действующем, и Штейн-Морской старательно подчеркивал, что его "труд носит вполне частный характер и предпринят на собственный страх и риск". Хотя тут же типичным для Витте неуклюжим негативным приемом давалось понять обратное: «Мы отнюдь не хотим ... намекнуть на какую-либо связь с авторитетным источником, которому "Вынужденные объяснения" обязаны своим появлением».[91] Истинный характер последней инспирированной Витте книги должен был быть при желании всякому ясен.
| П р и м е ч а н и я |
| |
| 63 | | Рукопись хранится: ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.299-301. Первый и второй тома рукописи соответственно - дд. 299 и 300. Том третий (д.301) состоит из шести приложений. В их числе: Историческая справка о важнейших для России событиях на Дальнем Востоке в трехлетие 1898-1900 гг. Составлено в канцелярии министра финансов. СПб., 1902; Историческая справка о важнейших для России событиях на Дальнем Востоке в четырехлетие от 1900 до 1903 гг. Составлено Покотиловым. [Машинопись, слова: "составлено Покотиловым" рукой Витте]; Историческая справка о сооружении Великого Сибирского ж.-д. пути. Составлено в общей канцелярии министра финансов. СПб., 1903; «По маньчжурскому вопросу» [Записка Куропаткина с сопроводительным письмом к царю от 23 ноября 1903 г. На полях пометы Витте, сделанные после русско-японской войны в опровержение мыслей Куропаткина]. Помимо того, в качестве приложений даны машинописные копии упоминавшихся сборника документов, изданного Особым комитетом Дальнего Востока в 1905 г., и направленной против него записки МИД. Витте, по-видимому, сдал принадлежавший ему экземпляр сборника при его конфискации, но сохранил машинописную копию, заготовленную заблаговременно, так как о конфискации он, конечно, не только знал заранее, но и сам ее добивался. |
| 64 | | Лишь сведения об отдельных фактах основаны исключительно на личных воспоминаниях. Например, эпизод с ролью Витте в получении согласия китайской стороны на занятие Порт-Артура, его ссора и примирение с Муравьевым и т.д. (ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.299, с.123-124). |
| 65 | | Хотя один из докладов Безобразова был включен в рукопись по имевшемуся у Витте его конспекту. |
| 66 | | Их названия: Сооружение Сибирской магистрали; Симоносекский договор; Русско-Китайский банк; Северная Маньчжурская железная дорога; Занятие Порт-Артура; Сооружение железной дороги на Порт-Артур и порта Дальнего; Корея; Возникновение недоброжелательных отношений Китая к России; Боксерское движение; Оккупация Маньчжурии; Миссия маркиза Ито; Военно-политические взгляды генерала Куропаткина; Поездка министра финансов на Дальний Восток и обсуждение вопроса о заселении Маньчжурии; Политико-промышленная авантюра на Дальнем Востоке; Возобновление переговоров с Японией по корейским делам; Первая поездка Безобоазова на Дальний Восток; Пересмотр вопроса об эвакуации Маньчжурии; Обсуждение роли концессии на Ялу; Дальнейшее развитие предприятия на Ялу; Порт-Артурские совещания по делам Дальнего Востока; Записки по делам Дальнего Востока военного министра и министра финансов; Разрыв с Японией. |
| 67 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.300. |
| 68 | | Б. Д е м ч и н с к и й. Россия в Маньчжурии. СПб., 1908, с.9. |
| 69 | | Там же, с.46. |
| 70 | | Там же, с.10 и сл. |
| 71 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.703, л.53. |
| 72 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.715, л.1 и сл. Куропаткин - Витте, 25 февраля 1909 г. |
| 73 | | Витте обратился с запросами к бывшим членам русской делегации в Портсмуте с тем, чтобы найти в их ответах подтверждение своей точки зрения. Но посол в США Розен, который в Портсмуте был у Витте почти что на посылках, теперь заявил, что он был тогда сторонником продолжения войны, и еще добавил, что президент Рузвельт потому и предложил свое посредничество, что был "превосходно осведомлен" о критическом положении Японии (ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.715, л.31). Впрочем, при перепечатке письма Розена на машинке, видимо для рассылки в числе прочих документов, это место было просто опущено. Витте вычеркнул его в подлиннике (ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.715, л.9; ср.: л.31). |
| 74 | | Там же, д.407. |
| 75 | | Вынужденные разъяснения графа Витте по поводу отчета генерал-адъютанта Куропаткина о войне с Японией. СПб., Типография Штаба Отдельного корпуса пограничной стражи. О финансировании Витте печатания этой брошюры см.: ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1004, л.88. Витте - Н.С.Поморину, б.д. |
| 76 | | Новая Русь, 18 (31) декабря 1909 г., 19 декабря 1909 г. (1 января 1910 г.), 20 декабря 1909 г. (2 января 1910 г.), 21 декабря 1909 г. (3 января 1910 г.), 22 декабря 1909 г. (4 января 1910 г.). |
| 77 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.960. |
| 78 | | Граф С. Ю. В и т т е. Вынужденные разъяснения по поводу отчета генерал-адъютанта Куропаткина о войне с Японией. Типография т-ва И.Д.Сытина, М., 1911. |
| 79 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1004, л.34. Витте - Поморину [не позднее 3 апреля 1914 г.]. |
| 80 | | Там же, л.40. Витте - Поморину, 3 апреля [1914 г.]. |
| 81 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1006. В.Иванов - Витте, 3 (16) апреля 1914 г. |
| 82 | | Etudes sur l'histoire de l'Еurоре orientale. Publiees par M. le Prof. Dr. Uebersberger, Vienne. II. Quelques annees de politique internatiоnale. Antecedents de la guerre russo-japоnaise par Pierre Marc. K.F.Koehler, editeur, Leipzig, 1914. Б.А.Романов в своей работе «Витте и концессия на р.Ялу» (в кн.: Сборник статей по русской истории, посвященный С.Ф.Платонову. Пгр., 1922, с.442-443) произвел сопоставление французского издания с русским. К этому сопоставлению мы читателя и отсылаем, добавив лишь, что в обоих изданиях было одинаковое число глав - 31, но в русском, в отличие от французского, главы не имели названий. Следует отметить, что не имея никаких сведений о судьбе архива Витте и зная о рукописи "Возникновение русско-японской войны" лишь по упоминаниям о ней в "Воспоминаниях", Б.А.Романов в этой же своей работе высказал мысль о том, что и русское и французское издания "Пролога" есть не что иное, как воспроизведение с некоторыми изменениями этой рукописи. Как видим, это предположение оказалось совершенно соответствующим действительности. |
| 83 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.1004, л.34. Витте - Поморину [не позднее 3 апреля 1914 г.]. |
| 84 | | Пролог русско-японской войны. Материалы из архива графа С.Ю.Витте с предисловием и под редакцией Б.Б.Глинского. Пгр., 1916. |
| 85 | | В описи д. N 23 виттевского архива против статей Nemo помета: "У Глинского" (ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.678). |
| 86 | | Именно это, по-видимому, и ввело в заблуждение американского историка А.Малоземова, который хотя и называет "Пролог" "незамаскированной апологией Витте", считает его произведением Глинского, а самого Глинского, неизвестно почему, "либеральным историком". Принимая таким образом эту своеобразную часть виттевских мемуаров за принадлежащее перу Глинского историческое исследование, Малоземов даже производит историографическое сопоставление "Пролога русско-японской войны" с книгой Б.А.Романова "Россия в Маньчжурии" и, что совсем уж курьезно, ставит вопрос о том, кто более объективен, Глинский или Б.А.Романов. Причем влияние виттевской версии на Малоземова оказалось столь сильным, что он, признавая высокие исследовательские достоинства "России в Маньчжурии", все же решает свой совершенно нелепый вопрос в пользу книги Глинского - "она написана честно". Книга Б.А.Романова, по Малоземову, выиграла бы, если бы он не использовал "неблагоразумно составленных" документов для дискредитации "их авторов" (не Витте ли с Ламздорфом имелись тут в виду?) и вообще не ставил бы перед собой цели разоблачения политики Витте (A. M a l o z e m o f f. Russian Far Eastern Policy 1881-1904. Berkeley and Los Angeles, 1958, с.319). К сожалению, эти рассуждения, к которым, разумеется, нельзя относиться серьезно, не единственный пример недостаточной осведомленности А.Малоземова. |
| 87 | | ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.269. На полях рукой Витте: "Замечания, сделанные в 1900 г. гр. Витте и одного из генералов (кажется, Драгомирова)". Последние два слова, заключенные в скобки, зачеркнуты. |
| 88 | | А. М о р с к о й. Военная мощь России. Предсказания генерал-адъютанта А.Н.Куропаткина и их критика гр. С.Ю.Витте. Пгр., 1915. В молодости Штейн был чиновником Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов, где, вероятно, и началась его связь с Витте, а затем стал постоянным сотрудником "Исторического вестника". |
| 89 | | А. М о р с к о й. Военная мощь России, с.126. |
| 90 | | Там же, с.127-128. |
| 91 | | Там же, предисловие. |
| | Выходные данные печатной публикации статьи: Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Опыт критики мемуаров С.Ю.Витте (в связи с его публицистической деятельностью в 1907-1915 гг.) // Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - С.298-374. - Библиогр.: в подстроч. примеч. | |
|
