Феномен научной школы является комплексной науковедческой проблемой, и в его изучении имеется определенный историографический задел. Однако исследований, посвященных анализу того, что сделано, практически нет. Цель данной статьи - показать основные тенденции в развитии представлений о научных школах, их функциях, типологии и закономерностях формирования. Естественно, что в одной статье невозможно отразить все многообразие методов изучения научных школ. Представляется, что такая работа еще впереди и что она будет носить коллективный характер.

В истории мировой науки научные школы известны со времен античности (школа Аристотеля, школа Платона и др.), однако в отечественной историографии изучение феномена научной школы началось относительно недавно. В 1960-1970-е годы, в связи с развитием в СССР новой дисциплины - науковедения к проблеме изучения личности и коллектива в научном творчестве, формирования и деятельности научных школ обратились такие исследователи, как Г.М.Добров, С.Р.Микулинский, Н.И.Родный, М.Г.Ярошевский, С.А.Кугель, П.Б.Шелищ и др.^[1].

В ряде работ отмечалось, что в орбиту интересов истории науки помимо изучения развития предметного содержания отдельных наук и научного знания в целом, связей между развитием общества и развитием науки входит исследование эволюции форм организации науки, ее структуры, развития методов исследований, истории формирования и деятельности продуктивных научных школ и коллективов, методов и особенностей руководства ими, форм и методов подготовки и использования специалистов и т.п.

В статье М.Г.Ярошевского весьма точно было подмечено, что в организационном плане исследовательские программы находят свое воплощение в виде особого типа сообществ - научных школ. В предметно-логическом плане членов школы объединяет общая интеллектуальная (теоретическая и методическая) платформа^[2]. Научная школа и научно-теоретический семинар признавались в литературе того периода важнейшими формами организации устойчивых контактов между учеными. Особая роль в развитии научных коммуникаций отводилась руководителю научной школы: именно в рамках научной школы молодые исследователи под руководством лидера разрабатывают программу, поддерживая тесное общение как друг с другом, так и через учителя с остальным миром^[3].

Тезис о том, что общение в науке типа "учитель - ученик" обогащает не только ученика, но и учителя, подтверждали выдающиеся ученые. Так, академик П.Л.Капица писал: "Те часто нелепые вопросы, которые задают студенты после лекции, исключительно стимулируют мысль и заставляют с совершенно новой точки зрения взглянуть на то явление, к которому подходим всегда стандартно, и это тоже помогает творчески мыслить"^[4].

В 1980-х - начале 1990-х годов в проблеме изучения научных школ привносятся все новые и новые аспекты. С выходом крупных коллективных работ "Основы науковедения" (1985 г.), "Научно-технический потенциал: структура, динамика, эффективность" (1987 г.), "Научные кадры СССР: динамика и структура" (1991 г.), проведением международной конференции в Ленинграде (1990 г.) научные школы стали рассматриваться как неотъемлемая часть отечественного потенциала науки и образования^[5].

Научная школа как науковедческая категория была описана в работе О.Воверене и О.Вилкиной, а феномен научных школ стал изучаться как в общеисторическом (В.П.Корзун, С.Б.Максюкова), так и в социокультурном контексте (Н.П.Лукина и Е.С.Ляхович)^[6]. Социологические подходы к изучению деятельности научного сообщества успешно развивала тбилисская школа науковедов^[7]. Проблемы информационных связей научных школ, их идентификации, оценки динамики научных направлений и развития сети научных коммуникаций нашли отражение в работах Л.Мальцене, И.В.Маршаковой, Г.Г.Дюментона и др.^[8]. Вопрос о долговечности научных школ и научных направлений поставили Е.З.Мирская и Г.А.Несветайлов^[9].

Появились исследования, посвященные развитию научных школ в физике, механике, астрономии, кристаллографии, химии, биологии, генетике, почвоведении и агрохимии, экономике и других отраслях знания^[10].

В первой половине 1990-х годов, когда российская наука оказалась в кризисном положении, когда ее финансирование стало недостаточным, возникла прямая угроза самому существованию как научного сообщества в целом, так и научных школ. В письме Правительству РФ, подписанном академиками В.Е.Фортовым, В.Е.Захаровым, В.П.Скулачевым, А.Ф.Андреевым и А.В.Гапоновым-Греховым, говорилось об уникальности российских научных школ и необходимости их сохранения. В 1995 г. появилась программа поддержки ведущих научных школ России, подкрепленная правительственным постановлением, которая действует и поныне^[11]. Опыт первых лет работы по государственной поддержке научных школ нашел отражение в ряде статей и докладов, а также по-своему уникальном издании - справочнике "Ведущие научные школы России" (1998 г.)^[12]. "Можно с известным правом утверждать, - писали составители справочника, - что именно научные школы, традиционно культивируемые советской и российской наукой, обеспечили ей признанный мировой уровень - несмотря на сильно ограниченные в течение десятилетий международные связи и невысокое (по мировому уровню) финансирование. Поэтому поддержка таких научных школ, являющихся специфической особенностью российской науки (и не характерных для гораздо более индивидуализированной науки западной), представляется задачей первостепенной важности"^[13].

Выделение финансовых средств на поддержку научных школ поставило на повестку дня вопрос о выработке критериев для определения научной школы. При экспертизе представленных на конкурс проектов учитывались такие несомненные признаки научной школы, как

-- общность научных интересов представителей школы и научная значимость рассматриваемых проблем;
-- уровень научных результатов школы и ее признание в стране и за рубежом;
-- роль научного лидера, стабильность и перспективы школы (преемственность научных поколений, работа с научной молодежью, работа постоянного научного семинара).

Всего в 1996 г. было поддержано 596 научных школ, которые распределились по регионам следующим образом: Москва - 347, Санкт-Петербург - 74, Новосибирская область - 55, Московская область - 35, Нижегородская область - 22, Свердловская область - 9, Иркутская область - 8, Татарстан - 8, Томская область - 6^[14].

Критерии оценки научных школ, которыми руководствовались в ходе реализации государственной программы поддержки научных школ России, по мнению ряда исследователей, были недостаточно проработаны^[15]. Программа заставила науковедов по-новому посмотреть на "старые" проблемные области в изучении научных школ. Е.З.Мирская считает, что "эта специфическая отечественная проблема, в которой реальность подчас не отделена от мифологии, требует серьезного научного анализа в любом случае. Даже само понятие "научная школа" настолько неоднозначно и прилагается к таким разным феноменам, что это дает возможность трактовать идею поддержки школ как угодно: и с пользой для сохранения отечественной науки, и с большим вредом"^[16]. Тем не менее позитивный эффект программы заключался в том, что она вызвала новый виток интереса к изучению феномена научной школы.

Это было тем более актуально, что в начале 1990-х годов нарушились контакты и кооперация между науковедческими центрами. Советское науковедение успешно развивалось совместными усилиями ученых из Киева, Москвы, Ленинграда, Таллинна, Тарту, Минска, Тбилиси, других городов. После распада Советского Союза одним из ведущих центров исследования науки в России становится Ленинград - Санкт-Петербург. В настоящее время в Санкт-Петербургском научном центре РАН наиболее системно ведется изучение проблемы формирования и деятельности научных школ. В 1990-е годы регулярно проводились конференции "Проблемы деятельности ученого и научных коллективов", по этой же тематике издавались сборники материалов Международной школы социологии науки и техники (в 1999 г. вышел уже 14-й выпуск). Вышли в свет замечательные серии "Интеллектуальная элита Санкт-Петербурга" (1993-1994 гг.) и "Петербургская Академия наук в истории академий мира" (1999 г.)^[17].

Эта активность сохранилась и в начале 2000-х годов Преемницей конференции "Проблемы деятельности ученого и научных коллективов" стала конференция "Науковедение и организация научных исследований в России в переходный период"^[18], а вклад петербургских научных школ в различных областях знания обстоятельно изучен и представлен в серии "Петербург в европейском пространстве науки и культуры", опубликованной к 300-летию города^[19].

В 1990-е - начале 2000-х годов предметное поле изучения научных школ необычайно расширилось как тематически, так и географически. Исторические типы научных школ, особенности современного понимания научной школы, развитие современной научной школы и новых видов коммуникаций между учеными исследовались в работах Ю.И.Неймарка, А.Н.Тихонова, Г.Л.Ильина, Э.С.Зимина, Д.Сапрыкина, Е.З.Мирской, Г.А.Унтуры и др.^[20]. Ряд работ посвящен взаимодействию и взаимовлиянию академических и вузовских научных школ, роли научных школ в воспроизводстве кадрового потенциала и исследовании образования взрослых, моделям взаимодействия науки и образования через научные школы^[21], истории формирования и развития научных школ отдельных вузов Москвы, Санкт-Петербурга^[22], Казани, Екатеринбурга^[23], Томска^[24], других городов.

В этот же период создан значительный историографический задел в изучении формирования и деятельности научных школ в различных направлениях исследований: физике, в том числе ядерной - благодаря системным исследованиям атомного проекта СССР^[25], математике, механике, гидродинамике^[26], информатике и программировании^[27], новой технике^[28], геологии^[29], географии^[30], химии и биологии^[31], экономике^[32], социологии^[33], психологии^[34], истории^[35].

При кажущемся обилии публикаций по проблеме исследователи до сих пор не дали однозначных ответов на целый ряд вопросов: что вообще объединяется понятием "научные школы"? каковы их роль и функции в процессе развития науки? каким социальным условиям соответствует этот вид самоорганизации ученых? как изменяются научные школы в процессе своего развития? каков их "жизненный цикл"? Почему в современной западной науке нет научных школ, и о них принято говорить только в историко-научном контексте? как вычленять "живую часть" научной школы^[36]?

Из анализа литературы можно сделать вывод, что научные школы - сложный феномен, который с разных предметных сторон изучают философы, социологи, психологи, экономисты, историки науки. Понятие "научная школа" широко распространено в научном сообществе, хотя иногда в него вкладывается совершенно различный смысл. Это положение отражает и историография проблемы. В литературе о научных школах говорят в нескольких случаях:

• во-первых, применительно к отдельным ученым. Например, петербургская физическая школа берет начало от А.Ф.Иоффе. Этой школе принадлежит выдающаяся роль в становлении отечественной физики. Не менее значима роль московской школы теоретической физики, в развитие которой внесли огромный вклад такие ученые, как Л.Д.Ландау, И.Е.Тамм и др.;
• во-вторых, применительно к городам (тартуская семиотическая школа, ленинградская генетическая школа, красноярская спектроскопическая школа и т.д.);
• в-третьих, применительно к регионам (уральская историческая школа, сибирская геологическая школа, дальневосточная вулканологическая школа и т.д.);
• в-четвертых, применительно к отдельным нациям и государствам (российская астрономическая школа, польская науковедческая школа и т.д.);
• в-пятых, применительно к отдельным отраслям знания (научные школы в математике; научные школы в химии, научные школы в экономике и т.д.).

На наш взгляд, научная школа может рассматриваться как составной элемент различных систем. Если речь идет, например, о сибирских геологических школах, то деятельность научных школ можно одновременно рассматривать в таких аспектах: геологические школы как часть научного потенциала Сибири; сибирские геологические школы как неотъемлемая часть отечественных геологических школ и российского научного потенциала; вклад сибирских геологических школ в развитие научных направлений в области геологии; сибирские геологические школы как научно-образовательный феномен.

Термин "научная школа" употребляется в литературе как в расширительном, так и в сугубо конкретном смысле. В первом случае речь идет об уникальном явлении, когда возникающая между крупными учеными общность взглядов, идей и интересов приводит их к тесному и близкому сотрудничеству, порождает неформальные взаимоотношения, привлекает новые молодые таланты и на многие годы определяет пути и темпы развития принципиально новых областей науки. Явления такого масштаба, разумеется, единичны, а их возникновение связано со счастливым стечением многих обстоятельств. Во втором случае понятие "научная школа" употребляется в более узком, "локальном" смысле - применительно к относительно небольшому научному коллективу, объединенному не столько организационными рамками, не только конкретной тематикой, но и общей системой взглядов, идей, интересов, традиций, сохраняющейся, передающейся и развивающейся при смене научных поколений^[37].

История формирования и развития научных школ Сибири, с одной стороны, не представляет собой исследовательской целины, а с другой стороны, здесь пока нет системных обобщающих трудов, подобных сериям, изданным Санкт-Петербургским научным центром РАН. На наш взгляд, более подробное освещение этой проблемы должно стать предметом специального историографического анализа. Отметим, что в последние несколько лет заметный вклад в исследование сибирских научных школ внесли ученые Томска^[38]. И в этом нет ничего удивительного. Как известно, Томский государственный университет, старейший вуз Сибири, дал науке много ярких лидеров - основателей научных школ в ряде областей знания. Томские ученые сыграли выдающуюся роль в развитии исследований в организованном в 1944 г. Западно-Сибирском филиале АН СССР, а затем и в Сибирском отделении РАН.

Вопросам о роли научных школ СО РАН в преемственности научных исследований, сохранении и пополнении научного потенциала Сибири посвящены пока немногочисленные специальные публикации^[39]. Как отмечают их авторы, практически во всех случаях формирования научных школ прослеживаются определенные закономерности:

• основатели научных школ СО АН СССР - СО РАН, как правило, являлись представителями ярких научных школ страны и сами имели выдающихся учителей, которые сыграли решающую роль в их научной биографии;
• формирование научной школы - не одномоментный акт, для ее становления необходимо как минимум два, а то и три поколения ученых;
• каждое новое поколение не только сохраняет лучшие черты научной школы, заложенные учителями, но и вносит свой вклад в ее развитие, обеспечивая мобильность школы по отношению к новым открываемым научным фактам и ее устойчивость к меняющимся условиям.

Как известно, в Новосибирский научный центр - знаменитый Академгородок - в конце 1950-х годов приехали вместе со своими учениками и коллегами крупные ученые из Москвы, Ленинграда, Киева, Львова и других городов. Среди них были основатели Сибирского отделения АН СССР, директора институтов и основатели научных школ М.А.Лаврентьев, С.Л.Соболев, С.А.Христианович, А.А.Трофимук, И.Н.Векуа, В.В.Воеводский, К.Б.Карандеев, И.И.Новиков, Н.П.Дубинин, Г.И.Будкер, А.А.Ковальский, Г.К.Боресков, А.В.Николаев, Е.Н.Мешалкин, Г.А.Пруденский и др. Это была группа научной интеллигенции, которую бы сейчас назвали научной элитой и которая в течение продолжительного периода определяла научную и кадровую политику в регионе.

Представляется, что формирование сибирских научных школ шло как на основе достижений ведущих научных школ страны, так и на основе достижений сибиряков, работавших в немногочисленных академических учреждениях и вузах региона до создания Сибирского отделения РАН.

Становление и деятельность сибирских научных школ нельзя рассматривать в отрыве от созданной в СО РАН системы подготовки научных кадров. Базовый принцип, положенный в основу подготовки специалистов в Новосибирском государственном университете, заключался в неразрывной связи науки и образования. Уникальность НГУ состояла в том, что в новосибирском Академгородке одновременно создавались научно-исследовательские институты и этот вуз нового типа. Важнейшую роль в сохранении и упрочении традиций исследовательских коллективов и трансляции новых научных результатов в образовательном процессе сыграли сибирские научные школы и их руководители. Этот опыт был перенесен позднее в другие научные центры Сибирского отделения. Данная проблема также нуждается в специальном историографическом обобщении.

Изучение уникального опыта формирования и развития научных школ Сибири видится нам актуальной исследовательской проблемой. Однако приступая к работе над этой темой, необходимо представлять, что такое феномен научной школы и каким образом его следует изучать. Хотелось бы надеяться, что данная статья послужит для исследователей своеобразным ориентиром в осмыслении сложной и многоплановой истории сибирских академических научных школ.