«Я устал и буду уходить», — в эксклюзивном интервью «Новой Сибири» Валентин Коптюг впервые публично заявил о своем уходе с поста председателя президиума СО РАН, подтвердив тем самым распространявшиеся в течение двух недель слухи. В формальном поводе для отставки лидера Сибирского отделения нет ничего из ряда вон выходящего: третий срок его председательства заканчивается, а на четвертый оставаться в Академии как-то не принято. Однако в панической обстановке, которая царит в Академгородке в последние два месяца, это становится еще одним фактором напряженности.

Лидер сибирской науки — фигура противоречивая, его часто обвиняют в излишней общественной активности, существует мнение, что отчасти своим бедственным положением Сибирское отделение обязано его активному участию в деятельности КП РФ, однако до сих пор его никто не мог обвинить в пессимизме и бездействии:

— Я буду уходить еще и потому, что понимаю, что больше ничего не могу сделать. Может быть, это сможет кто-то более молодой. Но я убежден в том, что нельзя спасти Академию на фоне всеобщего развала. Есть две ситуации: чисто катастрофическое положение, которое сложилось в отделении, и та пропасть, в которую катится страна. К декабрю прошлого года мы могли зарабатывать сами столько же, сколько получали из бюджета. Но общая сумма финансирования стала в семь раз ниже, и наши западные партнеры не понимали, как умудрялась Академия существовать на такие деньги. К сожалению, в феврале финансирование упало еще вдвое — денег стали давать только на зарплату, фактически это стало пособием по безработице, потому что не могут ученые работать только с карандашом и бумагой в руках. У нас огромное поле экспериментирования, огромные затраты по энергетике, содержанию приборного парка. А этим летом произошло что-то совсем абсурдное: мы не получили ни июльской, ни августовской зарплаты. Сейчас из плановых 25 сентябрьских миллиардов мы получаем пять миллиардов — для всего отделения это копейки.

— Вы действительно считаете, что отделение на грани гибели?

— Сейчас вопрос о гибели СО РАН очень реален. Я думаю, что мы не переживем зиму. До августа мы еще могли закрывать долги по энергетике за счет казначейских налоговых освобождений, выпуск которых сейчас отменен.

— Валентин Афанасьевич, политические убеждения и ваши, и многих членов президиума широко известны. Насколько оправдано мнение, что именно они стали причиной прекращения финансирования СО РАН сразу после выборов?

— Что же, это началось только в Академии? Не у шахтеров, не у энергетиков, не у авиаторов? Никакой дискриминации по отношению к себе, занимающему особые политические позиции, я не чувствую. Я скажу больше, в течение всего этого периода ко мне во многих государственных органах власти существует весьма доброжелательное отношение.

— На этой неделе заведующие лабораториями институтов СО РАН отправляют в правительство собственное письмо, в котором, в частности, содержится ряд обвинений в адрес президиума...

— В этом письме есть некоторые претензии в адрес президиума относительно его недемократичности. Знаете, созывая общее собрание отделения, мы пошли на такой шаг: давали право голоса не только академикам, но и представителям научной общественности. У всех было равное право голоса абсолютно во всех вопросах, но академики бросали бюллетени в одну урну, а научная общественность - в другую. Самое поразительное то, что абсолютно всегда по любому вопросу число голосов «за» и «против» в одной и другой урнах совпадали. Это противоречие между академиками и докторско-кандидатским корпусом не чувствовалось, когда доходило до принятия решений. А их тревога по поводу состояния академической науки, конечно оправдана. Академия наук свои традиции и формы работы исторически, между прочим, сохраняла и пережила смену правительств и многие катаклизмы, но за все триста лет такого положения еще не было. Естественно, когда стали развиваться рыночные тенденции, надо было проводить какое-то реформирование. Мы стали думать о том, как увеличить способ зарабатывания денег. Естественно, это гранты, программы, контракты с компаниями и предприятиями. Поскольку внедрение разработок через Госплан стало невозможным, а промышленность практически остановлена, мы пошли по пути создания совместных предприятий. Как, например, российско-тайландское СП «Тайрус» в Институте геологии. Или российско-германский Томографический центр. Если бы нам сохранили хотя бы такой же уровень бюджетного финансирования, как в декабре, это позволило бы увеличить долю зарабатываемых средств до 75 процентов и сделать отделение малочувствительным к любым изменениям в центре. Настоящим ударом стало двухкратное снижение в феврале.

— Ваш прогноз на дальнейшее развитие ситуации в городе, Академии и стране? И в Академгородке? Если катастрофа настолько реальна, то как это все будет выглядеть: выживут самые сильные институты — Институт катализа, ядерной физики?..

— ИЯФ рухнет первым из-за своих огромных затрат на энергетику, которые до сих пор закрывали мы.

— То есть не выживет ни один из институтов?

— Ни один. Ну, превратятся в какие-нибудь предпринимательские структуры. Что касается города, то если развалить еще и науку, он станет крупным торговым и предпринимательским центром, а что касается страны... Россия превратится в полуколони­альный сырьевой придаток развитых стран.

— А что происходит в Москве, как комментирует ситуацию вице-премьер по науке Фортов?

— Фортов только что заступил на этот пост. Поскольку он академик и пользуется большим уважением, с ним связываются многие надежды. Он бьется изо всех сил, и то, что сейчас пошли эти сентябрьские копейки, это его заслуга. Но что он может сделать?.. Я хочу отметить, что в целом научное сообщество Сибири остается на патриотических и морально высоких позициях. Мне кажется, что у нас внутренней эрозии коллективов меньше, чем в европейской части страны, и мы в более выгодном положении. Мы предпринимали шаги, которые не позволили бы людям под влиянием обстоятельств совершать бесчестные поступки, — ограничения на сдачу помещений в аренду, контрактная система и т.д. Никакое реформирование не может спасти Сибирское отделение, если финансирование сократилось в 14 раз. Моя личная точка зрения: мы будем воевать, мы будем любыми способами выцарапывать деньги для Сибирского отделения, но я считаю, что без кардинального изменения курса страны никаких изменений не произойдет.

Коптюг В. А. СО РАН: Смена власти или трагический финал?: [беседа с председателем Президиума СО РАН / вела Ткаченко Т.] // Новая Сибирь. — 1996. — 13 сентября. — С. 6.