Представим себе, хотя бы на короткое время, Петроград в 1918 году. Революция, начало гражданской войны, красный террор, белый террор. Осень, Петербургская осень, переживаемая в столь экстремальных условиях: бытовых, социальных, нравственных. Мучительные вопросы - принять или не принять новую, странную и страшную, непонятную власть, быть в России или вне России, быть в этой Россией или с Россией отмененной, казалось бы, навеки проклятой и отторгнутой. И понимание - у очень и очень немногих - того, что другой России нет, что нет России вне России и что нет у России будущего без науки. Без настоящей науки XX века, включающей в себя техническую физику как неотделимую и очень важную ее часть. Теперь бы мы сказали - без прикладной физики.

Носителем такого понимания был профессор Петроградского политехнического института Абрам Федорович Иоффе (1880-1960), защитивший докторскую диссертацию в Мюнхене у Рентгена в 1906 году (доктор философии), магистерскую - в 1913 году в Петербургском политехническом институте и докторскую (доктор физики) - там же в 1915 году. Так вот, голодной и холодной осенью 1918 года А.Ф.Иоффе на базе Государственного рентгеновского и радиологического института создал физико-технический отдел, в скором времени ставший одним из ведущих физических институтов Академии наук СССР, ныне Российской Академии наук. Из "детского сада папы Иоффе" - рассадника гениев - вышли в свет лауреаты Нобелевской премии П.Л.Капица и Н.Н.Семенов, а также крупнейшие физики - А.П.Александров, А.И.Алиханов, Л.А.Арцимович, И.К.Кикоин, И.В.Курчатов. П.И.Лукирский, Д.В.Скобельцин, Я.И.Френкель, Ю.Б.Харитон. Эти имена говорят сами за себя: здесь и физики-теоретики, и физики-экспериментаторы, и. что наиболее характерно. инженеры-физики. Нелишне добавить, что ленинградская школа была последовательна в своем стремлении распространить физико-технический подход к изучению природы вещей - по инициативе А.Ф.Иоффе исследовательские физико-технические институты были созданы впоследствии в Харькове, Днепропетровске, Свердловске (Екатеринбурге), Томске, Казани.

Реконструкция народного хозяйства страны, ее индустриализация потребовали технических специалистов инженерной квалификации. Здесь лежат корни характерного для многих последних десятилетий увлечения чисто технологическими сторонами знания. Таков был социальный заказ. Потребности общества концентрировались в то время в областях конкретного производства. Следовательно, возникла нужда в быстрой подготовке командиров производства узкоцелевой направленности.

В конкретных условиях жесткой борьбы за форсмажорную индустриализацию страны точная и узкая направленность в подготовке инженеров была необходима. Развитая система технических вузов 30-х годов, к тому же тиражированная в индустриальных и республиканских центрах страны, сыграла свою роль, заложив одну из основ нашей победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Эта система успешно работала и в послевоенное время. Выпускники этих вузов 40-х и 50-х годов создали ту новую технику, которая позволила достичь стратегического паритета и обеспечить мирную жизнь на весь период "холодной войны" до ее окончания и вплоть до нашего времени.

Такой подход - создание высшего учебного заведения "под задачу", т.е. подготовка инженеров узкого профиля в ставшей актуальной области современной технологии - господствовал в Советской России на протяжении десятилетий. Так, потребности радиолокации привели к созданию в 1952 году Таганрогского радио-технического института, атомной энергетики - Московского инженерно-физического института (1953), электроники - Московских институтов электронного машиностроения (1962) и электронной техники (1965).

Все бы хорошо, но добрые традиции русской инженерной школы конца прошлого и начала этого столетия постепенно забывались. А между тем и в то время людям прозорливым и мудрым было ясно, что наметившийся к концу 30-х годов и все углубляющийся и расширяющийся разрыв, даже взаимная неприязнь все более сужающегося голого практицизма инженерной высшей школы и абстрактной фундаментальности естественнонаучных факультетов наших университетов опасны с точки зрения перспектив общественного развития.

Необходимо было перекинуть прочный и солидный мост через все расширяющуюся и углубляющуюся пропасть между все более и более сужающимся целевым практицизмом нашей инженерной высшей школы и абстрактной фундаментальностью естественнонаучных факультетов наших университетов, необходимость преодолеть их взаимное неприятие становилась вопиюще актуальной. Впервые, по имеющимся у меня данным. термин "Московский физико-технический институт" появляется в письме академика П.Л.Капицы на имя заместителя Председателя СНК Г.М.Маленкова 23 октября 1945 года.

Замечу в скобках, что С.В.Кафтанов 10 июля 1941 года был назначен уполномоченным ГКО (Государственный Комитет Обороны) по вопросам координации и усиления научных работ.

О персональном составе группы ученых - создателей Физтеха - мы можем косвенно, но с большой долей уверенности судить по первому Протоколу заседания Правления Высшей Физико-Технической Школы СССР (10 апреля 1946 г.). На этом заседании присутствовали академики А.И.Алиханов, С.И.Вавилов, И.М.Виноградов, П.Л.Капица, И.В.Курчатов, Н.Н.Семенов, С.А.Христианович, а также С.В.Кафтанов и Д.Ю.Панов. Председательствовал Президент Академии наук СССР академик С.И.Вавилов.

Здесь нужны пояснения. Дело в том, что эта группа ученых, или "мы все", как вспоминает С.А.Христианович, хотели видеть академика Капицу во главе Школы. Но он был в большой опале в связи с его известной позицией по атомной бомбе. Результат - затягивание решения, упомянутые проволочки. Коллективные действия даже весьма и весьма уважаемых людей без официально определенного лидера не приводили к реальному прогрессу. С.А.Христиановичу пришлось добиться личного приема у Г.А.Маленкова на предмет преодоления многочисленных препятствий, возникающих на пути реализации Постановления Правительства. Все вопросы были решены, но "инициатива наказуема", и академик С.А.Христианович был назначен главой Физтеха.

Обращает на себя внимание и сейчас нам всем хорошо знакомое обстоятельство, что все, по крайней мере, внешне, упиралось в отсутствие помещения. Я не нашел на карте Москвы Продольного переулка; здание же на Б.Калужской, 15 мне, и не только мне, достаточно хорошо известно; последние десятилетия там помещалось издательство "Наука", а в годы войны и в первые послевоенные годы там находился текстильный техникум, в который ходила на танцульки моя будущая жена, жившая поблизости; по ее нынешнему свидетельству, это здание очень подходило бы для учебно-лабораторного корпуса Физтеха. Совершенно очевидно, что Косыгин не мог отдать текстильный техникум какому-то непонятному Физтеху. Интересна история комплекса здания на Новоалексеевской улице. Они были построены в конце прошлого века московскими купцами Бахрушиными - меценатами и филантропами - добротно, но без затей, для сиротского приюта. Все это домовладение было бы очень удобным для размещения высшего учебного заведения нового типа, но 15-го сентября 1946 г. тогдашний заместитель Председателя Совета Министров Л.П.Берия предписал Министерству трудовых резервов (П.Г.Москатов) и начальнику тыла Вооруженных сил СССР (А.В.Хрулев) передать эти здания Издательству иностранной литературы. Так и ушли присмотренные академиками помещения для развития в стране благородного дела книгоиздательства. Отсутствие здания резко тормозило возможность открытия занятий в Высшей Физико-технической школе 1 сентября 1946 года.

Спас положение П.Л.Капица, убедивший своих коллег выйти за пределы Москвы. Он вдохновился идеей небольшого уединенного университетского городка-кампуса, подобного Кэмбриджу, где "вдали от шума городского" и городских соблазнов молодые энтузиасты и их наставники могли бы свободно воспринимать и передавать уже существующее знание и вместе знание новое создавать.

Немаловажно и то, что такой подход учитывал и режимные требования служб безопасности.

П.Л.Капица. С.А.Христианович и С.В.Кафтанов на пригородных поездах объездили все ближнее Подмосковье. Искали и нашли.

В тридцатые годы близ станции Долгопрудная Савеловской железной дороги был создан и функционировал один из крупных по тем временам центров советского воздухоплавания. В 1932-1936 гг. там работал генерал Умберто Нобиле - всемирно известный конструктор дирижаблей, пилот-воздухоплаватель и полярный исследователь. Дирижабли тогда казались перспективным средством воздушных перевозок. Менталитету руководителей авиационной промышленности отвечала идея создания для этого инженерного направления соответствующего высшего учебного заведения - дирижаблестроительного института. Строительство было начато, но задолго до того, как оно завершилось, стало ясно, что век дирижаблей еще далеко не наступил (или надолго закончился). Уже построенное здание студенческого общежития и недостроенное здание учебно-лабораторного корпуса были переданы Московскому авиационному технологическому институту (МАТИ).

Именно эти здания и присмотрели академики Капица и Христианович и министр Кафтанов. Борьба за Физтех приняла предметный характер. Здесь сильно помогло то обстоятельство, что министр авиационной промышленности М.В.Хруничев, ведомству которого принадлежал МАТИ, проявил понимание сути дела, явно не противодействовал и даже исподтишка способствовал усилиям С.А.Христиановича. Авиация переходила на большие скорости, а авторитет Христиановича в этой области был чрезвычайно велик. Таким образом, со стороны столь важной в то время отрасли народного хозяйства, как авиастроение, имелась действенная поддержка.

Летом 1946 г. идея независимого учебного заведения нового типа в виде Высшей Физико-Технической Школы СССР, уже оформленная организационно и притом самым авторитетным образом, была отодвинута в сторону. Известно лишь, что именно в августе 1946 г. П.Л.Капица был официально отстранен от руководства Институтом физических проблем АН СССР.

Тем не менее, уже через 9 месяцев она была реализована практически полностью. Этот день, 25 ноября 1946 года - священный день для каждого, обучавшегося на ФТФ МГУ или в МФТИ. Это наше "19 октября", наша лицейская годовщина!

Итак, факультет был создан. Тем не менее И.В.Сталину пришлось 17 августа 1947 г. специально лично распорядиться: "К 25 августа 1947 г. закончить переселение строительных рабочих из учебного корпуса ФТФ МГУ" и "передать на баланс ФТФ МГУ студенческое общежитие МАТИ, станция Долгопрудная, 1-й проезд, дом N 4/2".

Сейчас, в начале 90-х годов, трудно восстановить атмосферу конца 40-х годов. Аберрации естественны. Все же можно утверждать, что в те годы основная связь между студентами проходила по вертикали, в рамках специальности. Во-первых, здесь лежали их интересы, во-вторых, этому сильно способствовал режим секретности. Дело шло. Внешне все было нормально. Большие фундаментальные курсы по физике, математике, теоретической механике читали крупные ученые: Б.Н.Делоне, П.Л.Капица, М.А.Лаврентьев, Е.М.Лифшиц, И.Г.Петровский, С.М.Рытов, Л.И.Седов, С.Л.Соболев - математики и физики с мировыми именами. Их лекции, общение с ними, экзамены, сдаваемые им, давали и образование, и воспитание высшего класса.

Интересной оказалась весьма удачная попытка совместного чтения курса общей физики академиками П.Л.Капицей и Л.Д.Ландау - экспериментатором и теоретиком. Лекции П.Л.Капицы были специально посвящены методам эксперимента, измерениям и экспериментальному обоснованию физических законов; Л.Д.Ландау давал обобщенную картину физического мира и в сжатой, логически безупречной и ясной форме раскрывал суть физических законов, подчеркивая их общность и отмечая их конкретную различность в применении к тем или иным конкретным объектам или явлениям.

Здесь есть одно довольно забавное обстоятельство. Из-за упомянутой выше политической "неблагонадежности" академиков Капицы и Ландау их лекции записывались не только студентами. Соответствующие стенограммы оказались настолько профессиональными, что записи получились весьма высококачественными и по существу готовыми к изданию. Теория в известном смысле слова проще эксперимента, уровень "неблагонадежности" Ландау был ниже такового у Капицы, поэтому уже в конце 1948 года первая часть курса лекций Ландау была издана, правда, тиражом только в 500 экземпляров и с характерной надпечаткой "Собственность факультетской библиотеки. Продаже не подлежит".

Итак, дело шло и шло по сути своей успешно. Осуществлялись наборы на очередные младшие курсы, старшекурсники населяли лаборатории НИИ и КБ. Работали рьяно и продуктивно, пользовались доброй славой и эту славу берегли и приумножали.

Но. как и следовало ожидать, глухое раздражение против ФТФ нарастало во всей системе высшей школы и в МГУ в особенности. Система обучения на ФТФ встречала все увеличивающееся сопротивление со стороны традиционно ориентированного профессорско-преподавательского состава и адекватной ему совокупности бюрократов. Три момента раздражали более всего - независимость, опора на преподавателей-совместителей и набор талантливой молодежи, самозабвенно стремящейся на ФТФ. Последнее особенно сильно проявлялось во взаимодействиях с МГУ.

Весной 1951 года академик Несмеянов по смерти С.И.Вавилова был избран Президентом АН СССР. Вместе с ним покинул свой пост и М.А.Прокофьев. Ректором МГУ был назначен И.Г.Петровский, преподававший на ФТФ и хорошо знавший Физтех изнутри. С позиций ректора университета он был прав, требуя убрать из МГУ эту занозу, нарушающую регулярное течение привычных университетских дней. Он был великим математиком, но "noblesse oblige", и деваться ректору, к тому же заинтересованному в скорейшем окончании строительства высотного здания МГУ, было некуда.

Эти кадровые перемены в МГУ были последней соломиной, сломившей спину верблюда.

Летом 1951 года группа студентов первых трех лет приема ФТФ, студентов-радиофизиков, в нормальной физтеховской манере работала в Крымской экспедиции физического института им. П.Н.Лебедева АН СССР - будущей Крымской радиоастрономической станции ФИАН. Естественно, мы несколько подзадержались там на работе. И вдруг, в начале сентября, получаем телеграмму от оставшегося в Москве коллеги: "Приезжайте немедленно, кабак всеобщий". Бросив все, а я и молодую жену, свадьба с которой была сыграна за две недели до этой депеши, мы рванулись в Москву. И узнаем: факультет распущен, большая часть, в том числе и мы, переведены на физический факультет МГУ, часть в МИФИ. Фактически была приостановлена вся система Физтеха. Только второму курсу приема 1947 года было разрешено завершить и защитить дипломные работы под фирмой ФТФ МГУ, что произошло весной 1952 года.

Энтузиасты идеи Физтеха были убеждены в своей правоте и активно искали путей нового наступления. Они обратились к генералу И.Ф.Петрову - начальнику ЛИИ. Выбор не случаен. Иван Федорович был хорошо известен И.В.Сталину, выполнял многие, в том числе и чисто военные его поручения. Сталин доверял Петрову прежде всего потому, что тот был скромен, явно не стремился к должностям и всегда, подчеркиваю, всегда говорил правду, причем всю правду.

Вспоминает генерал-лейтенант Петров: "...Долго объяснять мне преимущества новой системы обучения не требовалось... через несколько дней, захватив необходимые бумаги, я с этим вопросом явился к И.В.Сталину.

Выслушав мой короткий доклад, Сталин сказал: "Зачем же мы будем восстанавливать факультет, который только что распустили. Давайте создадим новый институт со следующими факультетами..."

17 сентября 1951 года за его подписью Совет Министров СССР обязывал Министерство высшего образования СССР организовать на базе Физико-технического факультета Московского государственного университета на станции Долгопрудная Московский Физико-технический институт для подготовки инженеров-физиков в области новой техники с факультетами радиотехническим, радиофизическим, аэромеханическим и физико-химическим. При этом было оговорено сохранение в МФТИ порядка организации учебного процесса и специального порядка отбора студентов, разработанных на ФТФ.

Как говорится, что и требовалось доказать. День 17 сентября 1951 года - день нашего окончательного конституирования столь же дорог и столь же важен для нас, как и день нашего создания - 25 ноября 1946 года.

Первым ректором (сначала директором) МФТИ был назначен Иван Федорович Петров, проработавший на этом посту десять лет - до своего 65-летия. Заслуги И.Ф.Петрова перед МФТИ невозможно переоценить. Он не только воссоздал Физтех. Он поставил институт на ноги, он сделал все для достижения той цели, ради которой институт задумывался и создавался.

А трудностей на пути И.Ф.Петрова было много. Дело в том, что советская высшая школа в целом не могла спокойно терпеть наличие в своем стройном или, по крайней мере, хорошо организованном теле такой особенности, как МФТИ.

На протяжении всей его истории МФТИ предпринимались неоднократные попытки погасить пламя элитарности, срезать все его неудобные острые углы, снивелировать институт, подравнять его под общий стан- дарт, ликвидировать его своеобразие.

В самом конце 50-х годов министр высшего образования СССР В.П.Елютин назначил под председательством ректора Московского авиационного института Н.В.Иноземцева комиссию для проверки деятельности МФТИ. Перед комиссией была поставлена задача найти на месте, отталкиваясь от таких "безобразных" фактов, как благоприятный расчетный коэффициент числа преподавателей, индивидуальность и гибкость учебного плана, большое число преподавателей совместителей, веские доказательства недопустимости дальнейшего существования этого вуза, по крайней мере, в том виде, в котором он был создан и в котором продолжал работать.

И снова идею Физтеха спасли ученые. Академики П.Л.Капица, М.А.Лаврентьев, С.А.Христианович братились в ЦК ВКП(б). В то время (в период с 1955 по 1962 годы) заведующим отделом науки, вузов и школ ЦК работал академик В.А.Кириллин (р.1913 г.). Будучи сам выдающимся ученым, внесшим крупный вклад в техническую термодинамику, он быстро понял суть дела и распорядился распустить комиссию, которая в результате так и не приступила к своей разрушительной работе.

Как тут не вспомнить графа Витте, который, создав Санкт-Петербургский политехнический институт, подчинил его Министерству финансов, а не Министерству просвещения, где эта ценная новация была бы, скорее всего, если не удушена, то полностью выхолощена. Традиции отечественной бюрократии имеют многовековую историю и весьма живучи!

На посту ректора МФТИ Ивана Федоровича сменил академик Олег Михайлович Белоцерковский. За четверть века своего ректорства он создал современный Физтех, с блеском использовав основные его свойства: фундаментальность общего образования и гибкость, реактивность специализации. Он расширил институт до девяти факультетов, направления подготовки в которых точно отвечают потребностям дня как в его нынешней злободневности, так и в стратегической перспективе.

Я так подробно остановился на истории первых лет Физтеха не только потому, что это мне приятно, а это так, но и с тем, чтобы показать, как трудно рождается и еще труднее выживает нечто действительно новое, даже при поддержке мощных, казалось бы, сил. Как трудно новому расти, особенно если оно на самом деле глубоко нужно старому, но старым эта нужность не понимается.

Общий вывод из опыта прошедших 50-ти лет состоит в том, что система Физтеха себя оправдала. Нетривиальность мышления выпускников МФТИ, их жадная работоспособность, конкретность и фундаментальность полученного ими образования, способность быстро настраиваться на новые задачи делают их необходимыми в проведении фундаментальных исследований, в получении нового знания, в разработке новых высоких технологий, в становлении наукоемких производств, в управлении. МФТИ выпустил около 20 тысяч специалистов. Да, их немного для такой громадной страны, как наша, но они составляют реальную элиту, фермент прогресса страны. Для судеб общества чрезвычайно важно воспитание специалистов такого высокого класса.

А класс этот действительно высок. Одна из проблем нынешнего этапа развития общества состоит в том, что престиж инженера вообще и инженера-исследователя - в частности, престиж ученого-естественника, особенно в области так называемых точных наук, упал. Наука естественно-технического плана теряет свою притягательную силу. Эта тенденция отражает глубинные сдвиги общественного сознания. Тому есть много причин социального и морально-философского плана. Их анализ требует специального рассмотрения, проведение которого здесь нецелесообразно. Упомянутая тенденция носит всемирный характер. В России она отягощена естественной реакцией на примат технократического, культивировавшийся в течение предыдущих десятилетий, и экономическими трудностями переходного периода, переживаемого страной. Но одно ясно. Нашему Отечеству еще многие и многие десятилетия, если не столетия, будут остро необходимы специалисты высочайшей квалификации в области естественно-технического профиля. Люди, по своей природе творческие, яркие и неординарные, мыслящие масштабно. крупно, по получении соответствующего образования становятся той интеллектуальной элитой, которая работает на острие прогресса и определяет его темп и направленность. Такие люди есть. И вырастают они из детей, из талантливых, одаренных детей. Надо уметь находить таких детей и помогать им находить себя.

Московский физико-технический институт был создан с целью быстрого реагирования на меняющиеся потребности науки и промышленности. Основная идея, заложенная при организации МФТИ, была призвана сделать процесс обучения подвижным, способным оперативно откликаться на остро актуальные требования промышленности, которая, в свою очередь, изменяется стремительно, отражая мировые темпы технического прогресса.

Описанная выше физтеховская схема образования хорошо отработана и проверена 50-летним опытом работы, главным образом, с институтами Академии наук и оборонных ведомств. Сотрудничество с базовыми организациями, проекты которых требуют обычно совместных усилий ученых разных направлений деятельности, сформировало широкий спектр специальностей, характерных для Физтеха. Это практически все области физики, математики, в т.ч. прикладной, химия физическая и молекулярная, аэро- и гидрофизика, радиофизика, биофизика, материаловедение и т.д.

По-видимому, МФТИ в настоящее время необходим поиск нового социального заказа на проведение исследований и подготовку специалистов, опирающегося на самофинансирующиеся, но наукоемкие отрасли промышленности.

Видимо, МФТИ с целью дальнейшего развития и совершенствования процесса подготовки кадров высшей квалификации, для проведения фундаментальных и прикладных физических исследований, а также для разработки высоких технологий целесообразно создать некий своеобразный Международный научно-учебный центр.

Итак, мы утверждаем, что система Физтеха себя оправдала. Физтех является национальным достоянием России, и он всегда работал на ее благо. Созданный в форсмажорных обстоятельствах сороковых годов, успешно решивший стоявшие тогда перед ним задачи. Физтех и ныне, в новых тоже, хотя и по-другому, форсмажорных обстоятельствах должен работать на благо новой России.