Это был осенний вечер, кажется, 1964 года. Сейчас, может быть, я не точно указываю год. Но ошибка не так уж существенна: плюс-минус год.

Так вот, однажды осенним вечером председатель Госстандарта СССР В.В.Бойцов собрал у себя человек 15-18 - работников промышленности и ученых. Обсуждался вопрос: как использовать возможности стандартизации для ускоренного улучшения качества отечественной продукции. Чести участвовать в совещании был удостоен и я, тогда только начинавший работать над проблематикой качества.

Несколько человек были мне знакомы. Но большинство присутствующих, как и сама атмосфера обсуждения важных вопросов у министра, были для меня новы.

Вышло так, что я сел рядом с неизвестным мне человеком -высоким, стройным, ну, естественно, старше меня. Был он непоседлив, активен, энергично прояснял два вопроса: как дальше развивать метрологическую базу, обеспечивая единство измерений в промышленности; каков от этого, как он выражался, будет «сухой остаток».

Я понял, что мой сосед - профессиональный метролог и весьма дотошный человек. Надеюсь, читатель поймет, какое трепетное состояние охватило меня, когда я узнал, что дотошным «метрологом», моим соседом на том совещании, был не кто иной, как сам С.А.Христианович - знаменитый ученый, который решил множество научных проблем, имеющих важное значение как для народного хозяйства, так и для обороны нашей страны. Достаточно напомнить, что именно Сергей Алексеевич в годы Великой Отечественной войны предложил и довел до практического использования способ кардинального повышения точности стрельбы знаменитых «Катюш». Не трудно представить величину эффективности этой разработки при массовом применении реактивной артиллерии.

...Не помнятся уже детали того совещания. Но я накрепко запомнил, как Сергей Алексеевич цепко ухватывал суть проблемы, добивался осязаемых результатов. Я тогда понял схему его действий:

первое - выяснить суть дела, природу явления;
второе - определить, как практически можно позитивно повлиять на него - улучшить;
третье - выяснить, каков в результате будет «сухой остаток».

В дальнейшем я убедился в точности своих наблюдений. Во всех случаях - шла ли речь об очень большой и сложной задаче или решалась проблема не слишком ответственная - Сергей Алексеевич действовал именно так.

Это был стиль его действий - стиль Христиановича.

В тот вечер я, разумеется, не мог знать, что мне посчастливится не один год тесно сотрудничать с академиком.

В самом деле, что могло быть общего в деятельности его - всемирно известного математика, механика, физика и моей - профессора экономики, недавно приступившего к работе в области стандартизации? Казалось бы, ничего!

Но случилось иначе. И теперь по прошествии многих лет и накоплении жизненного опыта я могу объяснить, почему так произошло. Можно было бы сказать - случай? Но это было бы банально да и несправедливо. Дело, напротив, в закономерности.

Госстандарт СССР широко опирался на научно-техническую общественность, на знания ученых разных специальностей. При нем по согласованию с ЦК КПСС и Советом Министров СССР, был создан Межведомственный научно-технический совет по надежности и качеству (МНТС). Первым председателем, добровольно взвалившим на себя эту ношу, был известный ученый и организатор науки, академик, Герой Социалистического Труда, адмирал флота Аксель Иванович Берг.

После кончины Акселя Ивановича вторым таким же добровольцем стал Сергей Алексеевич Христианович.

Два великих ученых, как тогда говорили, на общественных началах взяли на себя дополнительный груз забот, сознавая, что стране нужно предпринять значительные усилия для решительного улучшения качества продукции, товаров и услуг и что именно улучшение качества - залог будущего благосостояния граждан и процветания Родины.

Как руководитель головного научно-исследовательского института Госстандарта (ВНИИС) я был включен в состав МНТС. Институт работал весьма продуктивно и стал опорой Совета. Множество задач теоретического, методического и практического характера пришлось решать впервые.

Христианович часто бывал в институте, общался с его сотрудниками, руководителями. В качестве, добротности продукции, высокой надежности техники Сергей Алексеевич видел предпосылки конкурентоспособности страны, с ними связывал перспективы ее социально-экономического развития, достижение безусловной обороноспособности. Это было его гражданской позицией.

На поприще МНТС знания Христиановича в области математики, физикии механики, естественно, не могли найти прямого применения. Но глубокое понимание им значения научно-технического прогресса для развития страны позволяло точно определять направления практических усилий в деятельности по улучшению качества.

Сергей Алексеевич не любил многолюдных совещаний. Он часто поручал своим заместителям вести заседания МНТС, сам, разумеется, в них участвуя. Исключение составляли научные конференции. К ним он относился с уважением и надеждой. Особенно если в них принимали участие работники предприятий, производства. И все-таки предпочтение он отдавал деловым беседам специалистов в конкретной области. Такие беседы проходили активно, интересно и увенчивались, как правило, «сухим остатком». При этом раскрывался большой человеческий и научный темперамент Сергея Алексеевича, ощущалось его нетерпеливое стремление как можно быстрее достигнуть практического результата.

Надо ли говорить, что у Сергея Алексеевича был огромный авторитет, что его слово было - закон.

При этом академик был чрезвычайно деликатен во всем. Это не было скромностью или деликатностью в обычном, обиходном понимании. Это было состояние человека, сосредоточенного на постоянном созидании, товарищеском общении с целеустремленными партнерами, поиске чего-то нужного людям.

Невозможно было себе представить, чтобы Сергей Алексеевич в какой-либо острой дискуссии позволил себе сказать оппоненту: «Я, как человек осведомленный, считаю то-то и то-то...». Для Сергея Алексеевича существенными были лишь аргументы специалиста - вне зависимости от его научного или должностного положения.

В тот период к решению задач улучшения качества подключилось много довольно молодых людей разных специальностей, порой без достаточного жизненного и производственного опыта.

Естественно, не все у них ладилось, были ошибки, случалось и прожектерство.

Сергей Алексеевич вставал на их защиту. Он говорил: «Эти молодые люди занимаются чрезвычайно важным делом. Пусть пока они ошибаются. Но они искренни и нуждаются в поддержке».

Впрочем, пусть у читателя не складывается впечатление, будто Христианович был добрячком, этаким благостным справедливцем. Вовсе нет. Если он сталкивался с научной или мирской неправдой, верхоглядством, недобросовестностью, он восставал - и тогда от него не жди пощады.

Руководя научно-технической общественностью, действующей на поприще качества и надежности, Сергей Алексеевич поддерживал любые разумные предложения, конкретные действия и всегда стремился чтобы они увенчивались практическим результатом.

Но это вовсе не было желанием поддержать инициативу только ради того, чтобы не угас общественный энтузиазм. Христианович все практично укладывал в русло определенной политики, перспективной стратегии, которую сам для себя выстроил, выделяя такие приоритетные направления:

становление науки о качестве и подготовка научных кадров;
знакомство с зарубежным опытом и издание переводной литературы для отечественных специалистов;
устранение формальных препятствий на пути улучшения качества.

Сейчас в стране есть сложившаяся в своих основных элементах отечественная научная школа управления и обеспечения качества. В промышленности, в органах Госстандарта России, в учебных заведениях - в области стандартизации и управления качеством успешно работают многие десятки докторов и сотни кандидатов наук. А ведь этого могло и не быть!

Сейчас уже мало кто помнит, что лет 30 назад - в конце 60 - начале 70-х годов - руководство ВАК исключило из перечня научных специальностей стандартизацию и управление качеством.

Никакие аргументы Министерства высшего образования, Госстандарта, отдельных ученых против этого решения руководители ВАК, да и ряд его членов, во внимание не принимали.

Включился в борьбу с ВАКом и Сергей Алексеевич с его энергией, убежденностью и авторитетом. Но - уж коль захотели уничтожить, аргументы и авторитеты во внимание не принимают. Воспрепятствовать силе могла только сила. В данном случае - государственная.

Сергей Алексеевич такую силу нашел. Он обратился к заместителю председателя Совета Министров СССР академику Владимиру Алексеевичу Кириллину. Были взвешены и учтены научные предпосылки, перспективы, наконец, государственные интересы. В.А.Кириллин принял сторону зарождавшейся научной школы. Так, благодаря усилиям Сергея Алексеевича научная специальность «Стандартизация и управление качеством» была сохранена, и это до сих пор приносит свои плоды.

В начале 70-х годов коллектив ученых ВНИИС, обобщив отечественный опыт системной организации работ по улучшению качества, обосновал возможность создания на предприятиях комплексных систем управления качеством продукции (КС УКП).

Ознакомившись с этими работами, Сергей Алексеевич их поддержал, особо отметив как существенное достижение использование стандартов предприятий (СТП) в качестве устойчивой организационной основы работ по качеству.

Мы понимали - и Сергей Алексеевич эту точку зрения разделял - что нужен производственный эксперимент. Стали о нем хлопотать. Это была целая эпопея - со своими трудностями, казусами, радостями и огорчениями. А когда нам все-таки удалось организовать экспериментальное внедрение КС УКП на ряде предприятий Львовской области, Сергей Алексеевич сам туда поехал. Он хотел, что называется, «вживую» увидеть, предприятия какого профиля и масштаба включились в эксперимент и что за люди эти предприятия возглавляют. Он внимательно, доброжелательно, профессионально, по-человечески очень строго (но не придирчиво!) изучал дела на месте. И сам удостоверился в надежной и ответственной постановке эксперимента.

Как известно, работы по КС УКП были одобрены ЦК КПСС. Систему рекомендовали к широкому внедрению на промышленных предприятиях страны. Встал вопрос о ее методическом и организационном обеспечении. ВНИИС подготовил довольно толковые рекомендации, наметил обширную программу конференций и семинаров.

Сергей Алексеевич нашел время, приехал во ВНИИС и в течение нескольких часов читал все наработанные нами документы и материалы. А потом сказал:

- Все это хорошо, но так дело не пойдет!

Обескураженные, мы попытались продемонстрировать достоинства подготовленных материалов:

- Вот классификаторы СТП, вот порядок их разработки и согласования, вот форма плана по улучшению качества...
- Все это правильно и хорошо. Но что делать директору?
- Как что? - удивились мы. - Брать наши рекомендации и внедрять!
- Но как брать и внедрять? С чего должен начать директор? Какой первый шаг, что делать потом? Ведь директору нужно организовать процесс внедрения и руководить им!

Вот этих-то «малостей» мы и не предусмотрели...

После того как недостатки наших рекомендаций были устранены, Сергей Алексеевич благословил внедренческую работу. И ведь не как математик, механик или физик проявил он себя в данном случае, а как мудрый, заинтересованный в успехе дела человек!

По мере становления отечественной школы управления качеством продукции все острее ощущалась необходимость ознакомления с зарубежным опытом и, прежде всего, с японским, американским, западногерманским. Немалый интерес представляли достижения Англии и Франции.

На этом пути было два весьма существенных препятствия: языковый барьер и ограничения по командированию отечественных специалистов за рубеж.

И здесь Сергей Алексеевич предпринимает два возможных в тех условиях практических шага. Он настаивает на организации переводов книг западных ученых и специалистов и содействует их изданию. В результате отечественный читатель получил возможность ознакомиться с трудами Арманда Фейгенбаума, Каору Исикавы, Джона Харрингтона и некоторых других «гуру по качеству». А сейчас, в последние два-три года на русском языке появились и книги У.Э.Деминга.

Другим источником информации о зарубежном опыте работ по качеству были ежегодные конференции ЕОКК (такую аббревиатуру имела тогда Европейская организация по качеству - ЕОК). Эти конференции собирали и до сих пор собирают ученых и специалистов со всех континентов мира.

От Советского Союза на конференции вначале командировались пять-семь человек. Дело в том, что разрешение расходовать средства на подобные поездки за рубеж давал Государственный комитет по науке и технике (ГКНТ). Сергей Алексеевич был его членом, и не простым, а весьма влиятельным. Он мог бы добиться увеличения средств для участия наших специалистов в зарубежных конференциях. Но прежде чем начать хлопотать об этом, Христианович ознакомился с опубликованными трудами ЕОКК, сам посетил конференции в Финляндии и Норвегии. Убедившись в эффективности этих международных форумов, официально поставил перед ГКНТ вопрос об увеличении средств для командирования отечественных специалистов.

Сами судите о результате («сухом остатке»): в предперестроечные годы на конференции ЕОК ежегодно командировалось по 30-35 наших специалистов.

В действиях Сергея Алексеевича, о которых я рассказал, проявился государственник, рачительный хозяин пусть и не столь уж больших для госбюджета денег.

Примечателен еще один эпизод, характеризующий гражданственность личности Христиановича.

На одном из совещаний Межведомственного совета по контролю надежности и качества обсуждались возможные способы использования экономических, социальных, общественных стимулов улучшения качества продукции. Было высказано много интересных соображений.

Прошу обратить внимание на то обстоятельство, что обсуждение состоялось в конце 70-х годов, когда в стране была всеобщая занятость, сменить место работы было нетрудно. В то время безработица могла присниться людям только в страшном сне!

Кое у кого, видимо, создалось впечатление, что такая ситуация снижает трудовую дисциплину и ответственность за качество изготавливаемой продукции.

Объективности ради замечу, что для таких впечатлений были некоторые основания. Доля истины в них была. В самом деле, экономическая свобода выбора места работы позволяла некоторой, в общем, незначительной части граждан без должной строгости и ответственности относиться к своим производственным обязанностям. Эта публика часто меняла место работы, да и халтурила, зная, что прожиточный минимум социализм им обеспечит.

Так вот, один из участников совещания, по-видимому, именно так понимая ситуацию, решил, что если правительство искусственно - законодательным или иным путем - создаст в стране безработицу, то это резко повысит качество. Он убежденно высказал свои суждения и сформулировал в общем виде меры, которые, по его мнению, следует правительству предпринять.

Сказать, что на его выступление и предложения слабо отреагировали присутствующие, будет не точно. На них практически никто не обратил внимания.

Никто, кроме Сергея Алексеевича. Он принялся задавать выступавшему вопросы. И вот какой, примерно, произошел диалог.

- У вас есть еще какие-либо предложения по рассматриваемому вопросу? - спросил Христианович.
- Есть, но то, что я сказал, на мой взгляд, главное.
- Сколько же, по вашему мнению, для улучшения качества в стране должно быть безработных?
- Я думаю, миллиона полтора.
- Если учесть семьи?
- Ну, тогда раза в два-три больше.
- Так вы ничего другого предложить не можете?
- Я уже сказал - это главное.
- Если ваше предложение будет принято, и в стране появятся безработные, вы себя в какой части населения видите - в работающей или ...?

Автор предложения явно пришел в замешательство. Он (искренний, добрый человек) не мог понять смысла вопроса Сергея Алексеевича.

И тут Христианович беспощадно обрушил на него свой гнев. Да, именно гнев:

- По существу, вы несчастьем других хотели бы прикрыть свое профессиональное неумение, неготовность предложить что-то дельное. Вы не задумались о том, сколько горя принесет людям реализация вашего предложения? Представьте на их месте себя и вашу семью - лишенными средств к существованию. Вы никому не нужны, вам некуда приложить свои силы, свое умение, перспективы не известны. Вот, что такое безработица! И вы, сотрудник государственного учреждения, считаете возможным выдвинуть такое предложение!

Все, что в этот момент Сергей Алексеевич говорил, явно не было вызвано желанием оскорбить человека, нанести ему обиду, поставить в унизительное положение. Нам было очевидно: это говорила боль души за несчастья, которые могли быть причинены людям вроде бы благим намерением - несомненно, искренним желанием улучшить качество. Сергей Алексеевич не мог себе даже представить, что высокое качество может быть достигнуто за счет унижения людей, ущерба, им причиняемого!

Позже я узнал, что в молодости, во время гражданской войны и НЭПа Христианович хватил лиха, помыкавшись безработным по биржам труда. Он негодовал, зная по личному опыту, к чему может привести реализация выдвинутого предложения...

Говорят, если ученый достигает крупных успехов в двух науках, он по праву может быть причислен к гениям. Ну, а если не в двух, а в трех, да плюс к тому - высочайшая гражданственность?!

...29-го апреля нынешнего года в вестибюле Института проблем механики Российской академии наук был вывешен некролог. Он начинался словами:

«Вчера умер гений...»

Коллеги извещали о кончине Сергея Алексеевича Христиановича.