Я хочу немного рассказать о матери Валентина Афанасьевича. Мне кажется, способности и таланты В.А. - это гены мамы, а такие черты характера, как упорство, фантастическая трудоспособность и другие, - это ее воспитание.

Коптюг Надежда Васильевна. Когда она представлялась при знакомстве, она делала ударение на первом слоге фамилии - Коптюг; наверное, так звучит эта фамилия по-белорусски. Она была умным, волевым человеком и великой труженицей. А судьба у нее сложилась очень нелегкая: она потеряла мужа, а во время войны - брата и старшего сына.

Когда арестовали ее мужа - отца В.А., ей было 34 года. Наверное, только наши сверстники и люди постарше могут себе представить, что такое 1937-1938 годы. Ее с двумя сыновьями выселили из квартиры, знакомых и друзей сразу не стало, вернее, почти не стало. Имея начальное образование (так записано в ее трудовой книжке) и трудовой стаж уже 18 лет, она в 1938 году поступила работать в смоленский Дом учителя на должность «буфетчица», в 1939-м - она уже «зав. хоз. частью», а в 1941-м - директор Дома учителя (я цитирую все ту же трудовую книжку, чудом сохранившуюся). В.А. вспоминал впоследствии, как он ходил в этот Дом учителя к маме в библиотеку и в разные кружки.

1941 год - война, сыновей эвакуировали куда-то, она с трудом нашла их позднее - уже в Сталинграде. Затем Самарканд - опять все начинать сначала: работа в артели, в ткацком цехе, где она последовательно - учетчица, заведующая складом, начальник цеха, руководит большим коллективом узбечек. Сыновей надо было кормить, одевать, учить. Это всегда не просто, а без отца, в войну...

О Самарканде того времени Валентин Афанасьевич вспоминал часто. О том, как на его глазах, во многом благодаря эвакуированным образованным людям, менялся облик города. Вспоминал с любовью свою школу, учителей, многие из которых тоже были эвакуированными; умных людей, учивших русских детей узбекскому языку, а узбекских - русскому языку; об атмосфере того времени, когда, несмотря на все трудности и большое человеческое горе, не было неприязни друг к другу, вражды.

Старший брат В.А. Владимир попал на фронт в конце войны и вскоре погиб. Как ни трудно было Надежде Васильевне, но она считала необходимым дать В.А. хорошее образование. Отправила его на учебу в Москву, помогала материально.

После выхода на пенсию почти 30 лет она жила с нами, помогала растить и воспитывать внуков, которые, я думаю, тоже многим обязаны ей. Не знаю, как относительно способностей, но трудолюбием и упорством они тоже в бабушку и в отца, конечно.

Молодые супруги - студенты Ирина Михайлова и Валентин Коптюг. 1953 г.

Я не собиралась писать о В.А. для книги о нем. Но случилось так, что в ходе подготовки книги я прочитывала все, что присылали для нее. Написали и однокашники В.А., и коллеги из НИОХ, и коллеги по СО РАН, РАН и международным организациям, и вся наша с ним жизнь вспомнилась мне, и я как будто заново пережила многие годы и события.

Интересно, что журналисты, когда интервьюируют жен известных людей, одним из первых задают вопрос: «Расскажите, как вы встретились, познакомились...». Ожидают, наверно, ответа о романтической встрече, бурном романе и т.д. Такой же вопрос задавали и мне, в надежде, видимо, что ответ украсит интервью. Бывает, конечно, и так, но часто - и проще, и сложнее.

Мы с В.А. после окончания школы поступили в Менделеевку (Московский химико-технологический институт им. Д.И.Менделеева, теперь - технологический университет), можно сказать, случайно. В.А. собирался поступать в МГУ, а я не добрала на вступительных экзаменах нужных баллов. Но В.А. при приеме документов в МГУ в силу известных обстоятельств посоветовали попытаться поступить в другой вуз. В Менделеевку его приняли и меня зачислили, правда, условно, кандидатом; так мы оказались на одном органическом факультете, в одной группе.

Группа наша была замечательная. Теперь, вспоминая студенческие годы, я представляю себе именно эту, пятую группу, в которой мы учились до распределения по разным кафедрам факультета. Ребят и девчат (как нас называл В.А.) в группе было примерно поровну, в мужскую компанию мы попали из женской школы (в Москве, в отличие от Самарканда, тогда было раздельное обучение). Сейчас я понимаю, что у нас в группе учились ребята из семей разного социального положения и разного достатка: внук знаменитого профессора, академика В.М.Родионова (он читал у нас лекции), сын хорошо известного и в Новосибирске ученого - Гера Бартини (к сожалению, очень рано ушедший из жизни), а также дети репрессированных родителей (как у В.А.), ребята из провинции и даже из-за границы (с нами учились болгарки). Для нас это не имело никакого значения, мы жили дружно, весело, как, наверно, живут студенты во все времена.

В.А. не выделялся среди других ребят, может быть, был более серьезным, более ответственным. Пожалуй, тогда уже проявились его педагогические способности: он помогал нам, девчонкам, готовиться к экзаменам по предметам, которые нам не очень-то давались: таким как «сопромат» и другим. Были у него и слабости: он был заядлым преферансистом, об этом, наверно, мало кто знает. В преферанс он играл с самаркандскими приятелями, учившимися в Москве в других институтах, играл азартно и талантливо, как он делал многое другое. Интересно, что, окончив институт, он больше никогда не играл в карты, не позволял себе такую «роскошь» (игра в преферанс, как известно, требует много времени).

В.А. в жизни очень повезло с людьми, которые его окружали. В первую очередь, это, конечно, наши учителя из Менделеевки. Если бы не Борис Иванович Степанов, В.А., возможно, не зачислили бы в институт; если бы не усилия Леонида Николаевича Николенко и Николая Николаевича Ворожцова, не поступил бы он в аспирантуру (из-за отца); если бы не приглашение Н.Н.Ворожцова, не приехали бы мы в Новосибирск; если бы не наши великие химики - академики Н.Н.Ворожцов, А.В.Николаев (он был оппонентом докторской диссертации В.А.), Г.К.Боресков (с которым В.А. посчастливилось работать, будучи председателем СО), не преуспел бы он так в химии.

Служебная карьера В.А. была стремительной и без всякого усилия с его стороны. Предложение Спартака Тимофеевича Беляева занять пост ректора НГУ было неожиданным и очень удивило В.А. Неожиданным было и предложение Г.И.Марчука баллотироваться на пост председателя СО АН СССР, и не только для нас.

Всю жизнь В.А. окружали прекрасные люди, это и везение и, наверно, свойство его характера - притягивать хороших людей. Помимо учителей и старших коллег все эти годы рядом с ним были друзья и коллеги - его сверстники, теперь кандидаты и доктора, профессора и академики, и люди без степеней и званий. Его любили и уважали, и он платил тем же.

Кажется, в своих воспоминаниях я написала больше о других, чем о В.А. Видимо, это тоже не случайно, в этом дань моего уважения и благодарности к людям, которые все эти годы были рядом с нами.