- Михаил Алексеевич, сколько примерно времени проходит от рождения научной идеи до ее реализации?

- Этот срок сейчас, конечно, сильно сократился. Известно, что для внедрения фотографии понадобилось 112 лет, телефона - 56. Застежка-молния пробивала себе дорогу полвека, некоторые западные предприниматели даже разорились на попытках реализации этого нехитрого изобретения. Для радио понадобилось уже 35 лет. А для атомной бомбы - всего шесть лет, хотя эта проблема на много порядков сложнее, чем «проблема застежек».

- Но вместе с тем, «застежкам», если иметь в виду под этим условным названием различные изобретения, не относящиеся к «привилегированным» направлениям технического прогресса, как и прежде, ведь не везет? Атом, лазер, электроника - да, но идеи в «обычной» промышленности, не говоря уже о сфере потребительских товаров и бытовой технике, все еще часто бывают золушками, годами ждущими своего счастливого часа. Не так ли?

- Согласен. Поэтому, собственно, мы и говорим о внедрении как о трудной проблеме. Актуальнейшей и трудной.

- Что Вы и Ваши коллеги в Новосибирском научном центре считаете первостепенным для сокращения пути от научного открытия до его претворения в жизнь?

- Главное, безусловно, это проблема подготовки кадров. Поясню: принципиально новую идею внедрить в промышленность могут лишь люди, которые ее понимают, в какой-то мере принимали участие в ее разработке или же, как минимум, знают о ней из первых рук. Иначе, особенно при нашей системе информации, получается нечто похожее на игру в «испорченный телефон»: идея порой предстает перед производством в таком виде, что внедрение ее представляется просто невозможным. Непонимание глубинной сути открытия заставляет людей идти по пути так называемого «частичного внедрения», когда сердце новой идеи пытаются пришить к туловищу старой. И наступает, как в биологии, «реакция отторжения»: говорят, что новшество «не работает», оно, мол, вообще неэффективно и т.п. Авторы упираются лбом в стену непонимания, годы и годы (порой это десятилетия) уходят на ненужную полемику, доказательство того, что идея непонятна, и так далее. Я, безусловно, ставлю на первое место проблему подготовки кадров, ибо будь даже созданы все необходимые для внедрения технические и экономические условия, но без понимания сути, души открытия, дело не пойдет.

М.А.Лаврентьев - давний коллега авиаконструкторов А.С.Яковлева и О.К.Антонова. 1969 год.

- Разве наши инженеры не в состоянии воспринять и реализовать новейшие научные идеи?

- Ни для кого не секрет, что высшая школа выпускает специалистов на уровне знаний, отстающих от уровня развития науки. Новые научные знания в высшей школе почти не представлены. Начиная с третьего курса, может быть, даже и со второго, надо молодых талантливых ребят посылать на стажировку в НИИ, учить их на базе новой техники, новых идей. Только так можно подготовить инженеров совершенно иного, чем сегодня, класса, с тем, чтобы потом формировать именно из них специальные конструкторские и технологические «службы внедрения». Это могут быть целые институты, КБ или же группы в существующих институтах и КБ, а также на заводах.

- Итак; Вы считаете, что внедрением серьезных открытий должны заниматься инженеры, подготовленные в научных центрах, прошедшие там специальную подготовку - другими словами, имеющие квалификацию инженеров-исследователей?

- Глубоко убежден, что без таких инженеров нечего и говорить о реализации научной идеи, если она на самом деле новая научная идея, а не рядится в одежды новой. Ибо на нынешнем уровне научных знаний подлинно новая идея часто рождается на стыке наук и непонятна даже самым квалифицированным специалистам отдельно взятой отрасли. Металлурги, скажем, далеки от взрывного дела. А с помощью взрыва мы, например, создали совершенно новый материал - биметалл. Методом сварки взрывом можно из двух листов, скажем, толстого листа стали и тонкого листа меди, нержавейки или же свинца получить материал, который будет обладать не только механической прочностью - свойством стали, но и химической стойкостью. Сейчас эта технология у нас разработана, лучше, чем где бы то ни было в мире. Однако мы не выберемся никак из стадии научных разработок.

- Значит, уже много лет, как идея готова к внедрению и не реализуется? Почему?

- Та самая проблема, о которой я уже говорил: кадры. Это как раз тот случай, когда не выручают профессиональные знания, а нужно нечто большее: взрывники ничего не понимают в металлургии, а металлурги - во взрывном деле, тем и другим биметалл кажется химерой, материалом «от лукавого». Повторяю: то, что на стыках, особенно трудно продвигать в практику. Возникает интересная идея, а внедрять ее некому - нет понимающих людей на заводах, ибо завод имеет специалистов лишь своего профиля, нет понимающих и в отраслевой науке - причина та же. А непонятая, «непрочувствованная» идея всюду встречается в штыки. Говорят: не наше, чужое, мы этого не знаем, в это не верим. Тут не просто консерватизм, неприятие нового, а отрицание непонятного, из «чужой» науки пришедшего. Психологически это очень интересно.

- Но какой Вам, Михаил Алексеевич, представляется оптимальная система внедрения? Очевидно, она не будет аналогичной для открытий разного научного уровня, разной степени сложности. И потом, не забываем ли мы об ученых, работающих в промышленности? Когда речь идет о внедрении научных идей в производство, то их опыт незаменим.

- Безусловно, на крупнейших промышленных предприятиях также ведутся исследования на уровне сегодняшнего дня. Там происходит слияние научной и технической мысли, т. е. создается наиболее благоприятная среда для превращения идеи в материальную силу. В этих случаях - по этим направлениям прогресса - не надо создавать при Большой науке специальных «центров внедрения». Это было бы нелепо. Достаточно кооперироваться непосредственно с предприятием. Несколько сот заводов имеют договоры творческого сотрудничества с институтами Академгородка. Мы передали в промышленность более 500 изобретений и открытий.

Камера для упрочнения взрывом стрелочных крестовин на Новосибирском стрелочном заводе - этот метод пришел сюда из Института гидродинамики.

- Не противоречит ли это Вашему утверждению о том, что у нас ощущается дефицит специалистов, способных реализовать новейшие идеи Большой науки?

- В данном случае мы с Вами говорим об идеях и открытиях определенного уровня - тех, которые вполне можно воспринять на предприятиях. Тут с кадрами дело обстоит лучше. Но ведь есть и такие области, такие направления, где в промышленности еще кадров нет. Как же в этих случаях отрабатывать технологию, отрабатывать принципы, «обкатывать» идею? Тут уже в главной роли должно выступать промежуточное звено - отраслевая наука, ее институты, ее специализированные КБ и опытные производства. Теоретически так оно и понимается сейчас, но внедрение идет слишком медленно. Беда в том, что отраслевая наука сама не располагает достаточным числом инженеров-исследователей, прошедших серьезную предварительную подготовку в центрах Большой науки.

Я говорю о таких открытиях, реализация которых по плечу отраслевым институтам.

Но есть и другие идеи - «высшего класса», непосильные отраслевой науке. Их не так уж много. Но зато от внедрения их может наступить, и наступает порой, переворот не только в одной отрасли, но и во всей современной технике. Именно такие идеи и определяют собой лицо современной научно-технической революции. Для понимания их требуются знания, которыми обладает не каждый эрудированный специалист. Он может следить по журналам за всеми новинками в своей отрасли (хотя попробуйте-ка уследить за всеми!), но он никогда не вычитает в этих журналах идеи, о которой я говорю. Речь ведь идет о фундаментальных, теоретических исследованиях.

- Как же реализовать такую идею?

- Вот в этом случае нужна специальная система внедрения. Мы у себя в Новосибирском научном центре создаем ее. Это будет целая сеть конструкторских бюро и экспериментальных производств. Их организуют совместно министерства и Академия наук. В этих КБ и экспериментальных производствах научная идея будет вызревать, обрастать плотью, превращаться сначала в чертежи, макеты, модели, потом - в опытные образцы, которые можно будет впоследствии уже передать для дальнейшего внедрения. Там же, в «поясе внедрения» нашего научного центра, будет проверяться и эффективность новшества: где и как лучше всего его применять, каковы будут надежность, долговечность и т.д.

- Сколько же у вас будет конструкторско-технологических организаций и экспериментальных баз при них?

- Пока десять. Десять министерств, ведомств связаны с нашими предложениями и готовы создать такие организации.

- И это - на территории Вашего Академгородка?

- В десяти-двенадцати километрах от научного центра будут построены специальные здания, жилые дома. Хочу еще подчеркнуть такую мысль. В своем «поясе внедрения» - системе экспериментальных баз, КБ и опытных производств - новосибирские ученые не только намерены разрабатывать чертежи, технологию и опытные образцы, но и готовить кадры.

- Для себя же готовить? Или для отраслевой науки, промышленности?

- Сначала для себя, потом, постепенно, будем направлять этих специалистов в те организации, которые займутся последующими ступенями внедрения нашей идеи. Они уйдут от нас чрезвычайно восприимчивыми к новому. Это будут люди с особым складом ума, потому я и называю их инженерами-исследователями.

- Михаил Алексеевич, мы с Вами говорим о том, как лучше построить систему внедрения. Но при этом вроде бы подразумеваем, что заводы кровно заинтересованы во внедрении научных идей. А так ли это? Иной раз приходится наблюдать, как руководители производства руками и ногами отпихиваются от новшеств, с которыми идет к ним наука. Чем Вы это объясняете?

- Видите ли, это диалектика, причем весьма любопытная: с одной стороны, промышленность не может существовать без постоянного обновления техники и технологии, без систематического совершенствования своих изделий, выпуска новой продукции, снижения затрат - и в этом смысле она кровно заинтересована в реализации научных идей. Но с другой стороны, сплошь и рядом происходит то, о чем вы говорите. Заводу, например, выгодно выпускать изделия подороже. Если мы ему предлагаем биметалл - материал, который в пять раз дешевле, то у него «летят» показатели. Как быть? Это ведь совершенно ясно. Тут я не открою Америки. Нужно, чтобы завод, который внедряет новшества, продавал свои изделия по старой цене в течение трех-четырех лет. И за счет экономии имел бы возможность расширять производство, строить дома, детские ясли, плавательные бассейны, дома отдыха для своих рабочих и т.д. Надо, чтобы завод получал материальный доход от внедрения нового. Обязательно! Производство должно иметь явные, понятные каждому рабочему и инженеру преимущества от реализации научных идей. Завод надо поставить в такие экономические условия, чтобы он сам выискивал повсюду хорошие научные идеи.

В цехе СКТБ катализаторов Министерства химической промышленности. Установка приготовления цеолитных катализаторов.

- Отдел снабжения научными идеями?

- Да, если хотите! Без своего «мозгового треста» сегодня порядочному заводу не жить. А что такое этот «мозговой трест»? Конструкторско-технологический исследовательский центр - это и есть своеобразный «отдел снабжения научными идеями». Идеи, кстати, могут быть и собственные, как сейчас нередко бывает на солидных предприятиях, имеющих свои исследовательские центры, или же заимствованные в отраслевой науке, в зарубежной практике, в Большой науке - академической... Снабжаться «идеями» можно из разных мест - были бы только кадры, способные оценить новшество, и была бы экономическая заинтересованность в их реализации.

- Но, помимо всего прочего, существует еще проблема напряженного плана. Новшества сбивают заводу ритм, усложняют его жизнь; таят в себе на первых порах угрозу невыполнения основной программы. Как быть с этим?

- Внедрение - это почти всегда перестройка производства. В одних случаях большая, в других - поменьше, но всегда перестройка. А раз так, нужны резервы. Завод должен иметь свободные мощности и помещения для испытаний, изготовления опытных образцов, опытных серий, для отладки и обкатки новой технологии и так далее. Без этого сегодня просто нельзя развивать производство. Резерв мощностей на заводе - необходимое условие прогресса. Работа без резервов, выполнение основной программы даже на экспериментальных участках - все это грубейшие ошибки, с которыми, к сожалению, мы встречаемся во многих отраслях нашей промышленности.

- Я понял так, что Вы придаете резервам решающее значение, когда речь идет о внедрении достижений науки в производство?

- Все три компонента решающие: кадры, условия экономического стимулирования, резервы.

		Лаврентьев М.А. От идеи до машины: ответы на вопросы А.Левикова, специального корреспондента «Литературной газеты» // Российская академия наук. Сибирское отделение: Стратегия лидеров / Сост. В.Д.Ермиков, Н.А.Притвиц, О.В.Подойницына. - Новосибирск: Наука, 2007. - С.98-104.



		ОГЛАВЛЕНИЕ • ФАЙЛ PDF