ИРКУТСКИЙ ИСТОРИКО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЕЖЕГОДНИК 2008
	С.К.КАНН КАЗУС КОРОТНЕВА (НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ РЫБОПРОМЫСЛОВОГО ИЗУЧЕНИЯ БАЙКАЛА В 1900-1902 гг.)

Приход первого поезда в Иркутск в 1898 г. означал не только скорое улучшение материальных условий жизни, но и приближение мечты о достижении высоких культурных и нравственных идеалов. Еще на заре истории Сибирской железной дороги Богданович писал, что «глушь непробудная убивает дух и наводит уныние» (Богданович Е.В. Проект Сибирско-Уральской железной дороги. СПб., 1868. С.17). Надежды на «ускоренное передвижение» позволили современнику воскликнуть: «Да ведь это увеличение человеческой жизни в пространстве! Понимаете ли: человеческой жизни?! Той самой жизни, которая во всяком здоровом существе составляет единственную цель всех действий, затрат, усилий, труда и мысли!» (В-ъ М. Несколько слов о Сибирской железной дороге. СПб., 1890. С.24).

С начала 1890-х гг. Сибирь зажила в ожидании экономического переворота (Восточное обозрение. 1893. N 17. С.1). В предвкушении растущего спроса на товары засуетились капиталисты, тысячи рабочих Иркутска устремились на рыбные промыслы, ожили «рыбные ряды» на Ангаре. Скоро все сибирские газеты пестрели статьями об истощении рыбных запасов Байкала и угрожающем разгуле «хищничества». С 1891 по 1897 гг. стоимость 18-20-пудового бочонка омулей (по 1000 штук в каждом) выросла с 50 р. до 125-135 (РГИА, ф.268, оп.3, д.335, л.41; Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг. Иркутск, 1993. С.251, 321, 361, 376, 388).

Николай II, председательствуя в Комитете Сибирской железной дороги (КСЖД), испытывал к Байкалу трогательные чувства. Еще в молодости он был очарован величественной природой байкальских берегов. Прочитав в отчете о состоянии Забайкальской области в 1898 г., что на озере ведется «беспорядочная и бесконтрольная» охота на нерпу, царь немедленно сделал отметку «К министру земледелия». По заведенному порядку, управляющий делами КСЖД А.Н.Куломзин направил отметку в министерство земледелия и госимуществ (МЗиГИ), делавшее первые шаги по наведению порядка в рыбном промысле (Вестник Европы. 1901. N 5. С.329-343). Из ответа министра А.С.Ермолова следовало, что он как раз собирался отправить на Байкал особую научно-промысловую экспедицию, которая вместе с гидрографической экспедицией Ф.К.Дриженко должна была «пополнить общую картину естественных условий этого бассейна» (РГИА, ф.1273, оп.1, д.207, л.1-2). Департамент земледелия выделил 2500 р., а еще 1000 р. добавил КСЖД.

Экспедицию возглавил известный зоолог, профессор Киевского университета Алексей Алексеевич Коротнев (15.02.1854 - 14.06.1915). Он руководил русской биологической станцией в Вилла-Франке на юге Франции (Северный вестник. 1891. N 3. С.57-60; Труды Института истории естествознания и техники АН СССР, 1958. Т.24. Вып.5. С.196-211). Вместе с Коротневым на Байкал отправился Ю.Н.Семенкевич, а там к ним присоединился местный исследователь В.П.Гаряев. По личной просьбе Куломзина, который раньше уже посещал судно гидрографической экспедиции (летом 1897 г.), моряки согласились помогать ученым и взяли их на борт «Иннокентия».

Прибыв на Байкал в середине июля 1900 г., Коротнев успел изучить юг озера, прибрежье острова Ольхон, Малого моря, Баргузинского и Чивыркуйского заливов. Истинный восторг вызвала у зоологов работа водолазов на постройке пристани в Лиственичном. Наверх поднимались камни, покрытые «роскошными экземплярами» губки и другой любопытной «живности». На Ушканьих островах ученые жили в палаточном лагере моряков, «на свободе, среди девственного леса, на берегу хотя и сурового, но величественно-красивого Байкала» (50-летие ВСОРГО. Вып.1. Фауна Байкала. Киев, 1901. С.13-14, 26). Офицеры-гидрографы А.М.Бухтеев, А.Д.Антонов и другие откликались на все просьбы, а лейтенант Ф.М.Белкин даже сделал акварельные рисунки 16 видов гаммарид (бокоплавов).

Вернувшись домой, Коротнев представил в МЗиГИ отчет об условиях обитания нерпы и ихтиофауне Байкала. По оценке ученого, ежегодно уничтожалось до 3-4 тысяч нерп, но охота на них становилась все менее выгодной. К 1900 г. пуд тюленьего жира подешевел с 5 до 3 р. При среднем количестве жира в 3,5 пуда, одна убитая нерпа стоила 11-12 р., «считая мех около рубля». Так как тюлень питался рыбой, то Коротнев пришел к выводу, что «в интересах рыбного промысла его следует уничтожать, как это и делается, например, в Дании и Германии» с балтийским тюленем (Вестник рыбопромышленности. 1900. N 9/10. С.425). Для чиновников, откликнувшихся на указание царя, этот вывод ученого мог показаться неожиданным.

Что же касается варварских порядков на промыслах, то, по мнению профессора, они заключались не столько в количестве выловленной рыбы, сколько в помехах к ее размножению и «неряшливом отношении к ненужной и бесполезной молоди». Сельские власти покрывали разбой - «в этом году изображали из себя начальников, в будущем же году, обменявшись ролями, становились хищниками» (Там же. С.430-431). Коротнев предлагал создать речную полицию, обеспечить ее надлежащими транспортными средствами, включая паровой катер, а вместо сиюминутных занятий приезжих экспедиций учредить постоянную биологическую станцию, способную принести научную и практическую пользу (Там же. С.437; 50-летие ВСОРГО. С.27-28).

Столь смелые заявления не могли не насторожить бюрократию. На следующий год ученый планировал расширить исследования, увеличить число сотрудников и даже арендовать отдельный пароход для глубоководного траления. Проект новой сметы во много раз превышал прошлогодний - Коротнев просил 18500 р. Для прагматичных сановников это было явно чересчур. В заседании 21.02.1901 г. КСЖД высказался против выделения кредита, причем профессору не помогли ни обращения к Витте и Куломзину, ни протекция покровителя станции в Вилла-Франке великого князя Михаила Александровича (РГИА, ф.560, оп.27, д.63, л.168-168об; ф.1273, оп.1, д.207, л.39-42).

Летом 1901 г. Коротнев был вынужден отправиться на Байкал на собственные средства. Судя по его дружеской переписке с Чеховым, для Коротнева это был далеко не самый лучший период в жизни (ОР РГБ, ф.331, к.48, д.34, л.5-15; Из архива А.П.Чехова. М., 1960. С.226-232). Но беспокойная натура ученого нашла выход и в археологических раскопках в окрестностях Иркутска (в Лисихе), и в жизни местного иркутского общества (Романов Н.С. Указ. соч. С.453, 458, 460). На севере Байкала Коротнев и Семенкевич собрали впечатляющие коллекции неизвестной фауны, гербарии и пр.

Осенью 1901 г. Коротнев представил в Подготовительную комиссию КСЖД смету на будущий год. Хотя она по-прежнему составляла 18500 р., но отношение уже было более сочувственным - видимо, возымели действие ходатайства высокопоставленных лиц. Комиссия назначила кредит в 10 тыс. р., «в предвидении того, что с упорядочением рыбных промыслов по берегу Байкала можно со временем ожидать облегчения участи имеющих осесть там переселенцев, избавить их от эксплуататорской деятельности захватывающих самовольно в свои руки местное рыбопромышленное дело капиталистов» (РГИА, ф.1273, оп.1, д.207, л.62об). Еще 2000 р. выделил департамент земледелия, а 6500 р. были «найдены» по личному указанию Николая II.

Приличная сумма позволила Коротневу летом 1902 г. взять на Байкал еще семь человек. Кроме того, покровительство царя и КСЖД гарантировало внимание к ученым со стороны всех лиц и учреждений, начиная от МПС, предоставившего льготный проезд по железной дороге, пользование пароходами байкальской переправы и необходимыми инструментами (ГАИО, ф.293, оп.1, д.206, л.49; ГАЧО, ф.206, оп.5, д.8, л.17; Отчет по постройке Кругобайкальской ж.д. 1900-1905 гг. СПб., 1908. С.31), и кончая местными властями.

Коротнев вполне искренно считал, что уже достаточно высказался в отношении «упорядочения рыбных промыслов», поэтому сосредоточился на «общей картине фаунистики озера» и теоретических вопросах, предоставив «практическую часть» чиновнику МЗиГИ И.Д.Кузнецову. «Спутники мои стремились вглубь, - писал Кузнецов, - дальше от берегов, где нет ни лова рыбы, ни промышленников; меня же влекло к мелководному побережью, в устья рек, где сосредоточивается рыболовство, и куда почти совсем не заглядывал наш пароход» (Кузнецов И. 12 дней на Байкале // Юный читатель. 1903. N 20. С.52). Оставив Кузнецова на севере Байкала изучать многочисленные тони в устье Кичеры, зоологи поспешили в открытое море.

Разбор и сортировка уловов с полуторакилометровой глубины затягивались до поздней ночи. Чтобы сохранить все находки, не хватало ни посуды, ни реактивов. Одних гаммарид было собрано более 300 видов. Были сделаны сотни рисунков и фотографий новых неизвестных форм, о которых Коротнев с восторгом коллекционера писал, что они «создают такую среду, в изучение которой вкладываешь, кажется, всю душу» (Коротнев А.А. Отчет МЗиГИ о деятельности зоологической экспедиции на Байкале. М., 1902. С.20-22).

Ученый предполагал издать серию монографий, подготовив «базис, на котором рано или поздно вырастет здание научного исследования Байкала». Однако ВСОРГО не располагал необходимой суммой. Было решено вновь обратиться в КСЖД через иркутского генерал-губернатора (ГАИО, ф.293, оп.1, д.206, л.66-70; д.267, л.44-44об; РГИА, ф.1273, оп.1, д.207, л.67-70). К сожалению, ходатайство покровителя отдела оказалось слишком прямолинейным. А.И.Пантелеев бесцеремонно заявил, что выделение кредита позволит «избежать обращения за нужными средствами к заграничным ученым обществам» и превращения дела изучения Байкала в «заграничное предприятие» (Материалы КСЖД, 1903, т.25, л.779об-780). Подобный «ультиматум» не только компрометировал высшую власть, но и бросал тень на все предыдущие проявления монаршей заботы. После заседания КСЖД 15.01.1903 о «курьезной» экспедиции и ее руководителе постарались забыть навсегда.

На взгляд руководителей КСЖД, ученые не оправдали вложенных в них значительных средств и вместо впечатляющих «практических результатов» оставили после себя только восторженные описания «планарий и гаммарусов». Научный интерес оказался слишком оторван от «практики» государственных учреждений. Однако, свидетельствуя о неисповедимых путях отечественной науки, байкальская экспедиция Коротнева вошла в историю и возвысила «непрактичных» чудаков, по-своему веривших в силу знания.

Библиография об экспедиции А.А.Коротнева

Публикации С.Канна